Мой хриплый смех прервался стоном, когда пальцы Тристана скользнули по влажным складочкам. Осторожно, касаясь только подушечками пальцев, он он стал массировать, давить, нажимать, гладить, пощипывать нежные лепестки. Когда спустя несколько мгновений, он раскрыл нежные створки, я уже мало что соображала, его деликатные пальцы кружили вокруг нежной сердцевины, то задевая и даря долгожданное чувственное наслаждение, то отступая, оставляя меня в предвкушающем ожидании. Мне казалось если он сейчас же не сделает что-нибудь, то я взорвусь как шутиха во время салюта на празднике — я подалась вперёд к его пальцам, толкаясь влажной плотью в источник будущего блаженства. Мои руки мелко дрожали, грудь часто вздымалась, мне не хватало воздуха для дыхания, ещё одно нажатие, скольжение, кружение — и моя невыносимая жажда, огромное томление, гигантская потребность заполнилась лавиной невероятного удовольствия, сметающей все на своем пути. Я кричала и билась в экстазе, оргазм пронзил меня тысячью стрел, разорвал на сотни кусков, разбил о скалы удовольствия. Я кусала губы, в приливе блаженства, когда нежные пальцы повернули мою голову и Силье вопросительно посмотрел мне в глаза. Я смело кивнула. Ловким движением он вытащил руку из под моей головы, перекатился и расположился между моих разведенных ног. Раздвинув ноющие складочки, он провел по ним горячей, гладкой, восставшей плотью, увлажняя ее. Облокотившись одной рукой, второй он прошёлся быстрой лаской по мокрым лепесткам, будоража и тормоша отголоски давешнего удовольствия. Я почувствовала, как не в силах больше ждать, Тристан толкнулся внутрь, приятная наполненность сменилась острой режущей болью, когда он вошёл на всю длинну. Я зашипела от разочарования, последним что я увидела обычным зрением, были его шокированные глаза и прозвучавший вслух вопрос: «Как?». А затем, боль от естественного соединения растворилась в ужасающем инферно агонии. Внутренности плавила раскалённая лава, по венам текла кипящая кислота, лопатки запекло как будто на них поставили клеймо. Тьма, коконом заволокла мое тело, подбросила к потолку старой хижины, раскручивая в урогане мрака. Черные тени водили хоровод и что-то надсадно хрипели, пока меня трясло под сводами крыши. Громкое крещендо их сумрачных голосов оборвалось на протяжной ноте, мое тело вспыхнуло чёрным пламенем и я, как замёрзшая в небе птица, рухнула вниз.
Я не чувствовала ни рук, ни ног, голова была пустая и я не могла поймать за хвост ни одной связанной мысли. Мне мешал какой-то высокий зудящий звук, он писком комара оставался на грани моего сознания, пока я не поняла, что этот противный шум издаю я. Я захлопнула челюсть с противным хрустом и попыталась облизать пересохшие губы. Язык был шершавым и сухим. Горло драло как будто я глотала битое стекло.