— Ну-у, — я задумался, — четверых. Отец, крестный, я и Хагрид. Хотя Хагрида назвать темным язык не повернется, очень невнятный налет Тьмы, практически не ощутимый.
— Это точно, давай отца мы считать не будем, как покинувшего этого мир, Хагрида по обоюдному согласию мы тоже вычеркиваем, самого себя считать глупо, если конечно ты не страдаешь манией величия. Итого получаем одного Дамблдора, из ныне живущих в магической Британии. А в те времена, о которых я сейчас говорю, существовало, по меньшей мере, два десятка так называемых Великих Родов. Родов, заметь, не человек. И ни один из представителей данных семей не позволил бы властвовать над собой светлому. Тогда жизнь человека, любого человека, очень недорого стоила.
— Но меня ведь воспитали светлые.
— Воспитали и властвовали — это не одно и то же. К тому же, — Арагог хмыкнул, — сомневаюсь, что их «воспитание» слишком на тебя повлияло. Тебе нужна жесткая рука, поверь, я знаю, о чем говорю. Как часто ты своего отчима воспринимал именно как главу вашего Рода? — Сказать ему о том, что отчима я вообще не воспринимал как главу семьи? Хотя он наверняка об этом догадывается, Арагог, в смысле. Акромантул тем временем продолжал: — Будучи еще ребенком, ты уже пытаешься взвалить на себя обязанности главы рода, взять хотя бы твою озабоченность деньгами и способами их достать, — он что мысли читает? Я насупился. — При этом, даже, не предпринимая попытки казаться более светлым, чем ты есть на самом деле.
— Не правда! Я обещал крестному не выделяться, стараться казаться таким как все. Даже первым никогда не начинаю и не лезу ни к кому, они все сами.
— А как ты думаешь, за что директор на тебя разозлился? — послышался смешок Арагога. — Ты ведешь себя как наитипичнейший темный. Злые шутки, привычка добиваться своего чаще всего чужими руками, подставы… В то время, о котором я веду речь, все это у темных ограничивалось только наличием совести. А сейчас темных так мало, что рассчитанная подлость не выдает истинного окраса магии.
— Где-то я что-то подобное уже слышал. Только вот не нравится мне, как все это звучит. Неправильно это, — хмыкнул я. Я понимаю светлых, нет, правда понимаю, я бы тоже постарался этих Лордов со света сжить. Представляю, чем могла закончиться подобная безнаказанность. Так что сами виноваты, что их вырезали. Буду надеяться только на то, что меня не тронут, за тщательно охраняемую редкость примут. И тут я непроизвольно зевнул, — ну ладно эта вся мура про темных и светлых конечно интересна, но это абсолютно не объясняет того, с чего это ты называешь меня Лордом сейчас, когда все Лорды приказали долго жить и не следовать их примеру, вместо того, чтобы скушать на ужин.