— Э, Люциус, ты все не так понял, меня никто не бил, я упал, когда вытирал пыль с верхней полки. Мой отец не имеет никакого отношения к этим синякам.
— Я тебе не верю, — голос Малфоя звучал глухо. — Ты просто выгораживаешь этого ублюдка. Если бы я видел синяки на тебе впервые, а так…
Да, все страннее и страннее.
— Так, давай договоримся, я берусь за твое задание, ты, ну скажем, двадцатого августа придешь сюда с деньгами и заберешь заказ. И ты не будешь пытаться меня уволочь отсюда, и не будешь оскорблять моего отца. Все, что касается нас с ним — это мое личное дело, и тебя оно, ни в малейшей степени, не касается! Или так, или сделка отменяется.
Он несколько минут смотрел на меня, затем протянул руку и осторожно обвел контур синяка.
— Северус, я… Хорошо я приду двадцатого августа. Но пусть его дома не будет, иначе я за себя не ручаюсь.
Фух, конечно он будет дома, только вот тебе совсем необязательно знать, что этот дом находится не здесь.
— Ну тогда, по рукам?
— По рукам.
Малфой наконец убрался, а я, закрыв дверь, привалился к косяку. И что это сейчас было?
А дома меня ждал скандал. Мама видимо решила, что я подрался. Ага, с Малфоем. Мы очень долго орали друг на друга, и кажется получали от этого процесса массу удовольствия, пока нас не прервал Тобиас, робко намекнув, что пора бы уже и подкрепиться.
Мама, быстро залечив мою щеку, вынесла приговор, что на два дня меня ждет домашний арест, во время которого я не должен покидать свою комнату, а затем, кроме варки заказанных зелий, я должен буду полностью очистить от разного хлама чердачный этаж, раз уж меня так пробило на чистоту. Я был просто счастлив. Пытаясь отстоять свою независимость, снова повысил голос, но тут на сторону матери встал Тобиас.
Мне пришлось ретироваться перед явным численным превосходством противника.
И вот сейчас я сижу в своей комнате и пытаюсь осмыслить несколько вещей одновременно. Во-первых, что такое твориться с Малфоем, а во-вторых, каким бы образом уговорить Динки, это один из наших эльфов, помочь мне с уборкой».
— Люциус!
— Да, мадам?
— Я с тобой потом поговорю.
Все смотрели на Малфоя. У Гарри Поттера даже рот приоткрылся. Люциус заерзал на своем месте.
— Эйлин, Северус абсолютно, просто до неприличия гетеросексуален. Ты же сама это знаешь, — закатил глаза Альбус.
— Точно?
— Абсолютно. К ужасному разочарованию многих магов. Я бы даже сказал, что он гомофоб. Во всяком случае, когда он учился на шестом курсе и Эйвери пытался строить ему глазки, Северус шарахался от него, как будто у несчастного мальчика как минимум бубонная чума. Хотя последствия одного инцидента… но, не будем забегать вперед, — Альбус похлопал Эйлин по руке и улыбнулся.