– Она объяснила мне, что это ваш жест признательности, и что каждый раз, когда она делала так, то хотела сказать, что любит вас и что эта любовь помогает ей жить.
– Сделайте мне одолжение, святой отец: занимайтесь лучше своими делами.
Если вы кого-то любите, вам не понравится, что этот человек станет рассказывать интимные вещи кому-то другому.
– Хорошо, - ответил он, – последний факт к вашему сведению: вы ведь в курсе по поводу свитера?
– Какого свитера? – спросил я раздраженно.
– Свитера, который она носит каждый раз, когда играет в гольф. Когда она выходит на поле, на ней всегда синий свитер с орнаментом, который вы подарили ей в отпуске на островах Кап Код.
Все-таки, я понял одно: она меня не забыла. Эта простая мысль немного меня успокоила.
Барбара подключила свой компьютер к официальному сайту Белого Дома, содержащего архивные фильмы с различных церемоний, инаугураций и других событий из жизни президента и вице-президента.
Витторио допил виски и поднялся, чтобы пойти спать. Но Магнус, который уже давно пребывал в нетерпении, не захотел его отпускать:
– Минуточку, святой отец! А почему вы не сказали нам всего этого раньше?
– Это называется таинство исповеди, – смиренно ответил Кароса.
– Тем не менее, вы сказали, что признания Мелани нельзя было в полной мере назвать исповедью.
– Пусть так, если вам так хочется, это было обещание, данное другу. А я обычно держу свое слово.
На этом он попрощался и поднялся в свою комнату.
Прежде чем лечь спать, мне нужно было поговорить с Джемереком. Я налил еще один стакан алкоголя, в то время как Барбара заварила себе мятный чай.
– Магнус, скажите мне без смущения, сколько раз у вас были физические контакты с Мелани?
Джемерек бросил на меня тяжелый взгляд.
– Ну и вопросы у вас! Думаете, я считал? Она очень быстро забеременела и с тех пор мы прекратили наши физические отношения.
Я был практически уверен. По всей видимости, Мелани просто искала донора генов для своего ребенка, и в этом поиске не было ни любви, ни наслаждения.
То, что я сказал после, было, признаю, весьма жалким, и в принципе не соответствовало моему характеру. Мысленно возвращаясь к этому позднее, я думал, что мои слова можно объяснить умственным шоком, который я только что испытал. Это, безусловно, также было следствием определенной настойчивости, «мачизма», заложенного в мужском бессознательном, толкающем нас иногда затевать стычки на пустом месте.
– И еще один вопрос, если позволите, не знаете ли вы, что... ммм... казалось ли вам, что...
– Казалось ли мне что? - спросил он с раздражением.