— Где она? — спросил он, как только утолил жажду.
— Я ее запер под присмотром парочки моих людей. Хочешь, чтобы я позвонил в город шерифу?
— Нет, пока не надо. Скажи мне, Бен…
— Нет, еще не уехал. Я догадался, что тебя интересует, уехал ли этот тип, Меллаф. Если он попробует это сделать, дежурный меня вызовет.
— Так это все же был Майлз.
— Джордж так говорит.
— Ладно. Вышло у него неплохо. Давай-ка меня под душ.
— Но доктор сказал…
Предложение Джонатана относительно того, что может доктор сделать со своими советами, выходило за пределы не только обычных методов физиотерапии, но и анатомических возможностей человека.
Бен буквально внес его под душ, и Джонатан включил холодную воду, дав ей вдоволь иссечь себя и смыть из мозгов всю паутину.
— А что, Бен, не так уж я и плох.
— Древнейшая причина в мире, старик, — не слыша его, прокричал Бен, перекрывая шум воды.
— Любовь?
— Деньги.
Вода делала свое дело, но с возвращением чувствительности вернулась и пульсирующая головная боль, и резь в почках.
— Кинь-ка мне бутылочку аспирина. Чем она меня накачала?
— Вот. — Через занавеску душа просунулась огромная лапища Бена с пузырьком. — Доктор говорит, что каким-то родственником морфина. Он говорил название. Но доза была не смертельная.
— И я того же мнения.
Под струйками воды аспирин в руке растворялся и стекал вниз, поэтому Джонатан попросту высыпал содержимое пузырька в рот, а потом запил, наглотавшись воды из-под головки душа. Некоторые таблетки застревали в горле, и он давился.
— Морфин — это вполне логично. Майлз занимается наркотиками.
— Точно? Но как же это вышло, что он зашел так далеко и при этом не укокошил тебя насовсем? Джордж сказала, будто он обещал ей, что ничего серьезного с тобой не произойдет. Просто хотел тебя припугнуть.
— Я тронут ее заботой.
— Может, ей просто не хотелось идти на смерть за убийство?
— Это больше похоже на правду.
Джонатан выключил воду и начал вытираться, но не слишком энергично, поскольку каждое резкое движение отзывалось болью в голове.
— Я так предполагаю, что Майлз намеревался войти после того, как Джордж меня вырубит, и накачать меня наркотиками до упора. Тогда смерть объяснялась бы передозировкой. Очень по-меллафовски — чистенько и окольным путем.
— Гад что надо! Что ты с ним намерен сделать?
— Нечто монументальное.
Когда Джонатан оделся, они прошли по коридору в ту комнату, где содержалась Джордж. Когда он увидел ее распухший глаз и рассеченную губу, которыми он ее наградил, в нем шевельнулась жалость. Но чувство это быстро привяло, когда синяки вдоль хребта напомнили ему, сколь активно она старалась посодействовать морфину его укокошить.