Неожиданно на пути женщины возникло «каменное дерево» - конусообразное нагромождение камней. Это место считалось священным. Уж неизвестно, кто возложил здесь первый камень, но вслед за тем человеком появился другой, который тоже положил камень, а за тем - третий... Таким образом, здесь выросла целая гора, получившая название - «Каменное дерево». И люди, проходящие мимо, непременно останавливались, и, прежде чем возносить молитвы, добавляли свой камень.
Кан Чхон Дэк не раз здесь молилась, и сейчас она нашла камень и осторожно положила его на груду как можно повыше, и сложив вместе ладони, стала делать поклоны и шептать: «О, великий и мудрый дух Дерева! Исполни мое заветное желание, пошли мне долгожданное дитя!» Она молилась с благоговением. Затем продолжила путь, благо, дом Ду Ман Не уже был близок Женщина вошла в ворота. Услышав ее шаги, захрюкали в загоне свиньи, и выбежал из конуры пёс.
«Боксиль, это я... Пошел прочь!» - Отогнав собаку, Кан Чхон Дэк, поднялась на веранду со словами: «Вечер добрый! Как прошел день?»
Дверь раздвинулась, под светом лампы сидели деревенские женщины. Ду Ман Не обрадовалась гостье:
- Ну, входи же, сестрица!
- Я припозднилась, всё чего-то возилась, да возилась, а чего делала - неизвестно...
- Ты пришла рано, - заметила одна из женщин.
- Скоро рассвет. Ты, должно быть, спешила? - вторила другая.
- Чтобы любоваться утренней зарей, не ждут вечера, - добавила третья. Каждая норовила уколоть гостью. На лицах женщин дрожал отсвет от лампы. Они шили погребальную одежду для свекрови Ду Ман Не. Похоже, дело шло к завершению, собравшиеся дали волю языкам, засудачили о том, о сем, перебивая друг дружку.
Кан Чхон Дэк, подобрав подол юбки, втиснулась между женщинами.
- Тепло у вас, - заметила она.
- Я готовила ужин, оттого комната нагрелась, - сказала одна из товарок
- Извините, что не могла прийти раньше.
- Сегодня был базарный день. А муженек твой на рынок подался, не так ли? - съязвила вдовая Мак Даль Не. - Изводила себя, ожидая его, верно? Скажи, сколько тыкв-горлянок ты разбила в отчаянии?
- Вы думаете, что я ревную мужа к этой чертовой шаманке? - осерчав, заговорила Кан Чхон Дэк. Ею обуревала злоба, она еле сдержалась, чтобы не выпалить лишнее: «Проклятая баба! Лицо ее как медный бубен, в который стучат в праздник с утра до ночи! От нее все мужики шарахаются!» Но вслух она сказала: - Её мать тоже была шаманкой. Яблоко от яблони недалеко падает.
- Утята вслед за уткой идут к воде, - многозначительно заметил кто-то. А Ду Ман Не, желая сменить тему разговора, предложила: