- Пожалуй, мне надо бы поторопиться, - и закинув на плечо мешок, пошел вперед быстрыми шагами.
- На работу отправляешься? - грубо поинтересовался, обернувшись, Пхён Сан.
- На работу ли, или куда еще, тебе, что за дело? - парировал Юн Бо.
- Черт возьми, я не спал всю ночь!
- Что, сорвал куш?
- Если бы...
- Ну, ну... - Юн Бо, не желая больше разговаривать с Пхён Саном, прибавил шагу. А упитанный картежник не отставал от него.
- Я спустил всё...
- Чтобы выигрывать, надо и проигрывать.
- А ты, что же, работаешь, работаешь, а капитал на ветер бросаешь?
- Это уж не твое дело, янбан. Ты сам по себе, я сам по себе, - с этими словами Юн Бо резко повернул влево к реке, направляясь к переправе.
- Хи-хи-хи, - Пхён Сан был бы не прочь называться янбаном, но он простой крестьянин, хотя и упитанный: с жесткими волосами на голове, широким лоснящимся лицом. Узкий его лоб рассекала одна глубокая морщина. Поглаживая выпирающий живот, он вошел к себе во двор с криком: «Есть хочу!»
Дети, два малых сына, услышав угрожающий крик отца, тотчас попрятались кто куда. А их мать, работавшая за ткацким станком в крохотной комнате, разогнула спину и вышла встречать мужа:
- Сейчас накрою столик.
- Погоди, Ан Дэк... я, пожалуй, сначала вздремну... - Пхён Сан зашел в комнату, примыкающую к кухне, оставил дверь открытой, растянулся на циновке и вскоре захрапел на весь дом.
Хам Ан Дэк закрыла дверь, позвала детей завтракать, положила им в плошки вареного риса, сама съела отвар из остатков рисовой шкварки - суннюн.
- Потом отнесите столик на кухню и идите играть на улицу, - велела она сыновьям, и, выйдя в сарай, нашла мотыгу.
Старшему сыну Ко Боку исполнилось двенадцать, младшему Хан Боку - семь. Ко Бок был похож на отца, а Хан Бок - на мать.
Поля вокруг зеленели веселыми рисовыми всходами. Но Хам Ан Дэк это не радовало. Был у них хороший надел земли, да пропал, - муж проиграл его в карты, а теперь они довольствовались лишь кусочком земли среди скал, совсем не плодородным, который они каждый год засевали ячмень. Пользы от ячменя не было никакой, поэтому, чтобы свести концы с концами, Ан Дэк приходилось день и ночь работать на ткацком станке, и у нее почти не оставалось времени пропалывать ячменное поле.
Дойдя до своего участка, женщина обнаружила, что он весь зарос лисохвостом. «Разве может здесь вырасти ячмень?» - проговорила она со вздохом. Опустилась на корточки и вонзила мотыгу в землю. Ей казалось, что травы нынче стало намного больше по сравнению с прошлым годом. Она надеялась прополоть хотя бы две грядки. Вскоре на раскрасневшемся лице Хам Ан Дэк выступил пот. Она почувствовала головную боль и слабость. «Почему так гудит в ушах?» - спрашивала она себя, но не останавливалась, продолжая работать мотыгой. Время приближалось к полудню. Ан Дэк выпрямилась, заметив проходящую мимо Сон И с корзиной на голове.