Холодный, мокрый мартовский ветер тут же забрался под куртку. Зябко передернув плечами, Миха провел торопливую рекогносцировку на местности и засек цель.
— Закурить не будет? — обратился он к ближайшему интеллигенту — при очках и галстуке, — торчащему у входа с сигаретой в зубах. (У интеллигентов стрелять курево лучше всего. На хер они посылают гораздо реже, чем какой-нибудь битюг-слесарь. Да и сигареты у них поприличнее.)
Интеллигент гадливо сморщил бритое личико, выудил из пачки сигарету и отдал Михе.
— Спасибо.
Интеллигент пожал плечами и отвернулся.
— Большое спасибо, — с нажимом повторил Миха, глядя в давно не стриженный интеллигентский затылок.
Затылок дернулся раз, другой, и к Михе снова повернулась увенчанная очками постная физиономия. Нерешительно поморгав, интеллигент растянул губы в псевдодоброжелательной улыбке.
— Пожалуйста.
Удовлетворившись, Миха заложил «Магну» за ухо и побрел обратно в здание вокзала. Он обожал ощущать себя «взаимно-вежливым».
Пройдя через второй этаж вокзала, он спустился на перрон, где стоял под погрузкой нужный ему поезд. Найдя ближайший плацкартный вагон, Миха придал лицу суровое утюжное выражение и, отпихнув какого-то дядьку, безуспешно пытавшегося взгромоздить на ступеньки два огромных чемодана одновременно, схватился за поручни.
— Ты куда? — словила его за рукав проводница.
— Я провожающий! — с железной уверенностью в голосе ответил Миха и непоколебимо продолжил движение.
Оказавшись наверху, он прошел через вагон в другой тамбур. Теперь можно было закурить.
Он зажег спичку, подкурил и неторопливо, растягивая удовольствие, затянулся. Где-то за переборками глухо хлопали двери, в воздухе висел шум нестройного топота ног, гула голосов и множества других, обычных в отправляемом поезде звуков. По стеклу стекали мелкие капли дождя. Миха попытался сконцентрироваться на этих тощих водяных потеках. «Железнодорожная роса», — подумал он и слабо улыбнулся такому сравнению. «Железнодорожный пот» «Дай мне напиться железнодорожной воды,» — вдруг вспомнилось ему. Миха недовольно поморщился: он не любил Гребенщикова.
Он успел выкурить полсигареты, когда пол под ногами дернулся, и полусмытое здание вокзала за стеклом поплыло куда-то в сторону. «Ну, с Богом…» Он забычковал сигарету и вышел из тамбура в следующий вагон.
Пройдя еще два или три вагона, Миха остановился в очередном тамбуре. В его распоряжении было примерно полчаса. Облокотившись на переборку, Миха перевел равнодушный взгляд на бегущий за окном город.
Где-то через полчаса проводницы пойдут собирать билеты. Ему надо будет сказать, что его билет — в вагоне, у друзей. А он просто вышел покурить. Если повезет — ему поверят. Если нет — прийдется добираться «на собаках» или стопом.