— Вот скажи мне, дорогая, у тебя что же, никогда не рождались совершенно безумные идеи?.. Ну, там, прыгнуть с балкона шестнадцатого этажа, порезать себе вены, трахнуть собственного батю… Просто так, чтобы посмотреть, что из этого получится… Нет? Только честно!.. Впрочем, даже если скажешь, что нет, я все равно не поверю. Потому что у всех такие мысли иногда проскальзывают. Совершенно безумные, иррациональные, и в этот момент кажется, что они — не плод твоего разума, а чей-то посторонний шепот. Ну, бывало или нет? Ну?..
— Ну, бывало… — смущенно признала Танюха. — Только у меня эти мысли почему-то все на один лад…
— Ой, ви мене будете рассказывать, — выдал Миха с нарочитым одесским прононсом. — Я даже знаю, на какой именно…
Танюхины щеки слегка порозовели.
— На какой?
— Твоя башка плотно забита сексом! — сказал Миха тоном строгого сержанта из учебки, распекающего молодого за самоволку. — Научись сдерживать свои интимные желания!
— Зачем?
— Что значит «зачем»? Затем, чтобы…
— А если мне, допустим, захотелось подойти к одному очень грустному молодому человеку и…
— Так, все. Стоп. Хорош. Куда-то мы не туда заехали с тобой, — всполошился Миха. — Сейчас ты отрываешь свой пухлый фундамент от моего порога и устремляешься назад в розовое сладкое детство. К куклам, цацкам, мулькам, к кастрюлям и коровам. Брысь!
— Может быть, сходим куда-нибудь вечером? — не обращая внимания на Михины слова, спросила голосом Одиссеевой сирены Танюха.
— Господи, ну где дядя Ваня вечно шляется? — сокрушенно пробормотал Миха. — Почему его никогда нет дома? Особенно тогда, когда надо унять одну малолетнюю сексуальную маньячку…
— А он дома, — проворковала Танюха, опуская голову на Михино плечо. — В каса-маре.
— Что-о?! — Миха отпрянул от нее, как от лимонки с сорванным кольцом. — И ты молчишь?..
Танюха с обиженным видом поднялась.
— Очень-то надо… У вас там, в окопах, все такие перепуганные?
— Так, не морочь голову, Мессалина. Иди отсюда. И впредь, чтобы тебе было легче не подходить ко мне ближе, чем на двадцать метров в безветренную погоду, попытайся представить, что я с ног до головы вымазан мерзким румынским говном. Договорились?..
Танюха втянула носом воздух и сморщилась как от неприятного запаха.
— С моим-то воображением? Запросто!.. — бросила она, уходя.
— Эй, Мадонна! А брехинжер можно будет прийти к вам посмотреть? — крикнул ей вслед Миха.
— Езжайте в Кишинев. Там лучше принимает… — ответила она и удалилась.
(«Брехинжером» местные жители называли «Месенжер», кишиневскую программу теленовостей на русском языке).