Этот легион воюет на Днестре под штандартом УНСО. Молодые энергичные ребята, в отличие от большинства приднестровских ополченцев прекрасно обученные и вооруженные, кажется, единственная регулярная часть во всей приднестровской армии. Да что там говорить, у них даже «уоки-токи» есть! А еще у них есть железная дисциплина, говорят, даже с палочными наказаниями, и на позициях действует «сухой закон», что уж для «сепаратистов» с их бесшабашной вольницей и патологическим пристрастием к спиртному и вовсе несвойственно.
Вообще, приднестровская армия в это время представляла собой сложный конгломерат национальностей, формирований и убеждений. В одних окопах бок о бок сидели русские, украинцы, молдаване, гагаузы, греки, немцы, евреи; вооруженные из подразделений ополченцев, гвардейцев, бойцов Территориально-сводного отряда, милиционеров, команд казаков — донских, сибирских, кубанских, уральских и местных, «черноморских», — «підрозділів» «стрільців УНСО»; за ПМР воевали все, кто угодно — от русских шовинистов, украинских националистов и местных «большевиков» до простых честных ребят, защищающих свой дом и семью безо всяких идеологий, а так же охотники за льготами, авантюристы всех сортов и видов, всевозможные «суициды», ублюдки, беглецы и бывшие зэки. Одни приходили в окопы, другие — наскучив или испугавшись — сдавали стволы и уходили, третьи приходили только за стволами и, получив их, с боем или тайно вывозили прочь — на Украину, в Россию…
Только теперь, когда в составе «шатунов» Михе представилась возможность хорошо помотаться по всей линии окопов, он воочию смог увидеть армию, сражающуюся за ПМР. Увидеть и оценить. Так вот, это не была армия. Это была орда. Дикая орда бесшабашных вояк, храбрых в меру необходимости, безумия и выпитого вина, часто заменявших обученность удалью и численность стойкостью и упрямством, иногда жестоких, иногда злопамятных, почти всегда фанатично цепких, привыкших воевать на свой страх и риск, не рассчитывая на резервы, без техники, без пушек, без патронов. В этой орде не было командования, не было дисциплины, не было связи, почти не было согласованности действий, в штабах часто не знали, ни сколько имеется на позициях людей, ни где конкретно эти позиции расположены. Да что говорить, зачастую даже одни и те же топографические объекты на картах разных подразделений назывались по-разному. Это была партизанская война в масштабах государства, пьяная, бестолковая война, которую вела армия, ни по способам ведения боевых действий, ни по внешнему виду, ни по какому другому критерию армией не являвшаяся…