– Леди Эвелин?
– Поговорите со мной, – хрипло попросила она. – О чем угодно, только не о…
Я понимал. Хотя не мог ее утешить.
– Почему чеснок называют ванилью для бедняков? – озвучил я первый пришедший в голову вопрос.
Сам не знаю, отчего это пришло в голову. Должно быть, вспомнился наш разговор с Эйзенхартом в этом же кафе, во время которого я впервые услышал о деле, оказавшемся более опасным, чем мы оба думали.
Недоуменно моргнув, леди Эвелин внезапно расхохоталась. Все тем же охрипшим, пугающим голосом. Но это была не истерика, а настоящий смех, пусть и родившийся в таких обстоятельствах.
– А вы умеете удивить, доктор, – через силу улыбнулась она, промокая выступившие слезы. – Не знаю. Так просто говорят. Еще с давних времен, когда ваниль только начали поставлять из Страны облаков. Повара в богатых домах чего только не выдумывали с новыми специями, а обычный народ… У него был только лук да чеснок, – она замолчала и достала из сумочки сигареты. – Как она умерла? Передозировка?
Перехватив мой удивленный взгляд, она пояснила:
– Вы думали, из-за чего Поппи так прозвали?
Я полагал, что из-за цвета волос, полыхающих, как красный мак.
– После смерти отца ей выписали опиум в качестве снотворного. Она так и не сумела от него отказаться.
– Это были не наркотики.
Интересно, что покажет токсикологический анализ. Если ее одурманили именно опиумом, знал ли убийца о ее пагубной привычке? Я поднес леди Эвелин спичку.
– Тогда что?
– Ей перерезали вены.
– Кто? – коротко поинтересовалась леди.
– Не знаю.
Я надеялся, что Эйзенхарт сумеет найти ответ на этот вопрос.
– Я должен спросить: между Поппи и Александром Герге что-то было?
– Смотря что вы подразумеваете, – слабо улыбнулась леди Эвелин. – Поппи спала практически со всеми своими знакомыми, но это никогда ничего не значило для нее.
– Никогда?
По моему опыту, какой бы длинной ни была череда партнеров, кто-то всегда оставлял след в сердце.
– Нет. Не думаю, что у Поппи имелась какая-то трагическая история любви. Вы ведь на это намекаете? Для нее она была слишком легкомысленна. Поппи любила получать удовольствие. Если между ней и Герге что-то и случилось, то они скорее были друзьями с определенными преимуществами, чем возлюбленными.
Я в этом сомневался. Когда Герге на том вечере заинтересовался леди Эвелин, я наблюдал за ними – и не я один. Во взгляде Амарантин, которым она провожала Герге на танцпол, не было банальной ревности, но что-то неуловимое, что-то, что я не смог вспомнить и понять…
– Но не любовь.
– Почему же?
– Во-первых, – леди Эвелин снова была собранной и сосредоточенной, будто мы обсуждали не смерть ее близкой подруги, а историю, произошедшую давно и не с нами, – Поппи знала его почти вечность. Герге приехал поступать в Гетценбургский университет, где познакомился с Теобальдом, десять лет назад. Поппи тогда было одиннадцать. Едва ли романтичное начало отношений. Во-вторых, она познакомила его с Роуз.