– Мне кажется, или вы на что-то намекаете, Роберт?
Виктор отставил стакан и хитро прищурился. Не знай я, что он лишен дара, заподозрил бы в его покровителе Лиса.
– Чего вы хотели добиться?
– О чем вы?
– Одностороннее зеркало в допросной комнате. Вы были по другую сторону, не так ли? С самого начала. Наблюдали. Зачем?
– С чего вы это взяли? – его глаза весело сверкнули.
– Ваше появление было слишком своевременным. Судя по вашему виду, вас не подняли с постели. Вашей первой фразой было «Достаточно». Вы не запыхались, когда поднимались в допросную, спеша спасти своего заблудшего родственника. Какое-то время вы ждали, прежде чем войти. Что вы хотели услышать? – прямо спросил я. – Сколько я расскажу Штромму? Или что-то, что не могли узнать у меня сами? Что было в той записке, которую он передал вам в обмен на деньги?
– Всего лишь моя долговая расписка. Ну у вас и теории, доктор, – фыркнул Эйзенхарт, откидываясь на стуле. – Но раз вы упомянули это, Роберт, не хотите рассказать, что с вами сегодня стряслось?
– Нет.
Виктор удивленно поднял брови.
– Нет? Мне казалось, вы утверждали, что будете разговаривать о нападении именно со мной…
– А мне казалось, вы утверждали, что это лишь мои теории, – в тон ему ответил я. – Я ничего не скажу, пока вы не ответите, чего хотели добиться этим дешевым спектаклем.
Эйзенхарт закатил глаза к потолку.
– Интересно было узнать, сумеет ли Берт вывести вас из себя. Что? – попытался он оправдаться. – Мне же это ни разу не удалось.
Едва ли достойная причина, чтобы подключать к этому делу коллег.
– А ему?
– Тоже, – рядом с бутылкой легла свернутая вдвое записка. – Ваш пульс. Пятьдесят четыре удара в минуту. Низковат, но для змея это нормально, насколько я в курсе. За время допроса он практически не менялся. Как и дыхание.
Я пробежался глазами по строкам. Похоже, детектив Штромм был ходячим детектором лжи. Удивительно, что с таким даром он служил не в армии, а в провинциальной полиции.
– И что вам это дало? – поинтересовался я.
Виктор пожал плечами.
– Только то, что вы обладаете пугающим уровнем самоконтроля. Интересно, зачем он вам нужен…
Задумчивость в его голосе заставила меня насторожиться.
– Откуда у гетценбургской полиции на меня досье? И зачем оно? – задал я следующий вопрос.
С глухим стуком его стакан вернулся на стол.
– Я запросил в военном министерстве, – признался Виктор.
Ответ удивил меня не так, как пристыженное выражение его лица – за время нашего знакомства я успел понять, что угрызения совести мало свойственны Эйзенхарту.
– Зачем?
– Хотел узнать вас получше? – попробовал он отшутиться, но вздохнул. – Послушайте, я прошу прощения. Возможно, я нарушил ваши личные границы или что-то в этом роде. Но вы не видите себя со стороны! Не знаю, каким вы были раньше, может, таким же отмороженным придурком, но по возвращении в империю вы на живого человека не были похожи. Я автоматонов видел, испытывающих больший интерес к жизни! Я хотел понять, что