Сара ошеломленно глядела на него. Он что, шутит?
– Значит ли это, что я смогу быть медсестрой? – спросила она.
– Медсестрой? Нет. Медсестер у нас хватает. Приходите завтра же, мисс Уилсон. Ваша ординатура начнется в семь ноль-ноль ровно. Думаю, двенадцати месяцев нам хватит.
– Ординатура? – переспросила Сара.
Элаква, чей тогдашний допрос был лишь бледной тенью того, что последовало потом, ответил с нескрываемым раздражением:
– Возможно, я неясно выразился. Я не знаю, где вы всему этому научились, но вы знаете раза в два больше, чем имели хоть какую-то возможность узнать. Вы станете врачом.
И конечно же, Кейт. Их прекрасная, изумительная, чудесная Кейт. Сара и Холлис с радостью завели бы второго ребенка, но травмы при родах Кейт слишком сильно повредили ее внутренности. Как жаль, какая ирония судьбы. Каждый день, день за днем помогая прийти в этот мир всё новым детям, Сара не ощущала в себе права жаловаться. То, что она вообще смогла найти свою дочь, то, что они смогли воссоединиться с Холлисом, уйти из Хоумленда живыми и стать семьей, вернувшись в Кервилл, – слово «чудо» казалось для этого слишком бледным. Сара не была религиозна в том смысле, чтобы регулярно ходить в церковь, пусть Сестры и казались ей людьми хорошими, может, немного экстремальными в своих верованиях, но надо было быть идиотом, чтобы не увидеть в произошедшем руку судьбы. Невозможно, каждый день просыпаясь в мире, в котором она живет, не размышлять о том, что надо быть благодарной за это.
Про Хоумленд она думала редко, так редко, как получалось. Но он ей всё так же снился – хотя, как ни странно, эти сны не затрагивали самого худшего, что случилось с ней там. Большей частью это были ощущения – голода, холода и беспомощности – или образ бесконечно вращающихся жерновов мельниц на заводе биодизеля. Иногда Сара просто озадаченно смотрела на свои руки, будто пытаясь вспомнить, что она должна была в них держать. Время от времени ей снилась Джеки, старая женщина, которая с ней подружилась, или Лайла, к которой Сара испытывала сложные чувства. Со временем из всех этих чувств осталось лишь печальное сочувствие. Бывали и настоящие кошмары, но очень редко. Она несла Кейт сквозь густой снегопад, и их преследовало нечто ужасное. Но они случались всё реже. Так что был еще один повод для благодарности. Когда-нибудь, не очень скоро, но когда-нибудь, Хоумленд станет для нее еще одним воспоминанием в череде других, неприятным, но от которого остальные будут лишь лучше.
Холлис уже крепко спал. Спал, как падший великан. Как только его голова касалась подушки, он уже храпел. Сара потушила свечу и залезла под одеяло. Интересно, подумала она, родила ли уже Мария или всё так же орет на своего мужа. Задумалась о семье Хименесов, вспомнила лицо Карлоса, когда он взял на руки малышку Грейс. Быть может, Грейс, «милосердие» – именно то слово, то понятие, в котором нуждается их мир. Вполне возможно, что бюро переписи все-таки их отловит, но Сара сомневалась в этом. После того, как помогла прийти в этот мир столь многим детям. Вот в чем суть. Новый мир рождается, он наступает здесь и сейчас. Может, это понимаешь, становясь старше, когда смотришь в зеркало и видишь на своем лице отпечатки времени, когда смотришь на свою дочь и видишь в ней ту девочку, которой была сама и которой уже никогда не будешь. Мир реален, и ты присутствуешь в нем, являясь его частью, небольшой и ненадолго. Если повезет и, возможно, даже если не повезет, то, что было сделано тобой ради любви, останется в людской памяти.