Сменив коней и охрану на очередном постоялом дворе, Гобрия беспощадно гнал упряжку до следующего. Датис дремал в повозке, подложив под бок подушку. Нагромождения черных утесов, колючие кустарники пустынных пространств, болота, поросшие тростником, шумные таборы кочевников, солончаки, оазисы, города и селения возникали перед глазами и пропадали так быстро, что время от времени полководец потирал виски, соображая: не бредит ли он?
Под колесами стучали камни, чавкала глина в руслах пересыхающих потоков, гремели мосты, перекинутые через каналы, шуршала скудная трава суровых плато, скрипел песок бесплодных дюн. Датиса охватывала звериная тоска. Полководец не понимал, для чего горбун везет его к царю. Гобрия не отвечал на вопросы и все дни молчал, как истукан.
Он заговорил всего раз, когда путники достигли Кухруда — скалистого хребта, протянувшегося от страны мидян до Белуджистана. За многолюдным городом, сторожащим узел дорог Марг — Пасаргады и Хагматана — Керман, горбун оживился:
— Хорошо!
Датис разлепил веки и увидел справа зубец Ширкуха. Склоны пика окутывала мгла.
— Это гора Льва, — пробормотал Датис. — Она выше облаков.
— Э! — Гобрия усмехнулся. — Зачем тебе облака? Земля лучше. Смотри — из Персеполя идут войска. Они несут мечи, секиры, луки. Смотри — обратно движутся караваны. Они везут золото, зерно, масло, вино, плоды, ткани, кожи; ведут рабов, слонов и скот. Вот в чем наша сила! Из столицы идут войска, в столицу идут караваны. Тебе это понятно?
«Мне что за дело до золота, вина и прочего добра, текущего в твои подвалы? — злобно подумал Датис. — Тебе хорошо, но каково Датису? Датис не слеп, он видит: вы с Дарием завтра изгоните его даже из проклятого Марга! Иначе зачем бы ты, шакал, слонялся по городу и высматривал, спит стража или не спит? Зачем бы оторвал меня от войска и повез к царю за двести парсангов? Э!.. Ладно, гоните. Датис не пропадет. С ним останется его тысяча конных лучников, происходящих из одного с Датисом рода. А тысяча луков — не тысяча сломанных зубочисток. Они пригодятся. Например, Оройту, сатрапу лидян, или Арианду, наместнику царя в Египте. Говорят, эти мужи любят правителя, как собаки волка…»
Делая от зари до зари по два десятка парсангов, путники покрыли расстояние от Марга до Персеполя, равное сорока дневным переходам, всего за десять суток. Утром Датис увидел с гор волны тумана, плывущего далеко внизу, слева, над простором озера Бахтеган. Три часа спустя колесница подкатила к огромным воротам столицы.
Ступив на землю, полководец едва удержался на ногах — после многодневного грохота колес и неумолчного шума ветра тишина действовала оглушающе. Прямо с дороги, даже не совершив омовения, Гобрия потащил Датиса во дворец повелителя.