Этот человек пришел вчера.
Танцуя перед хорезмийцем, Фароат глядела на него, как на бога. Если бы не ревнивые взгляды соплеменников, не лишенных жестокости так же, как и добродушия, она упала бы к ногам кочевника, даже не спросив его имени. Она не знала этого сына пустыни. Возможно, он был дурным человеком? Почему же сердце Фароат так и затрепетало при виде угрюмого пастуха?.. До самого рассвета Фароат горела, как в лихорадке. Губы ее иссохли от внутреннего жара. Но девушка не смела подойти к чужаку. Обычай строг. Женщина принадлежит только своему племени. А Ширак — хорезмиец.
Где-то близко хрустнул стебель тростника. Девушка подняла голову и вскрикнула. На тропе стоял Ширак.
Он был в кожаных штанах, заправленных низко на щиколотках в мягкие сапоги — в таком наряде ходили пастухи летом. Увидев голые ноги Фароат, сын пустыни растерялся и отвернулся. Девушка, дрожа от страха, торопливо натянула шаровары и куртку.
— Я… пришел, — проговорил Ширак угрюмо.
Он стоял некоторое время, разрывая песок носком сапога, потом заставил себя подойти ближе. Каждое собственное движение казалось ему нелепым. Гладкие щеки пастуха заливала краска стыда.
— Ты меня напугал, — прошептала Фароат, пряча глаза.
— Ты… ждала меня? — с усилием вымолвил Ширак.
— Да! — сказала Фароат отчаянно. Ладони девушки неожиданно для нее легли на плечи хорезмийца. Фароат отдернула их, как от огня. Жаркое дыхание массагетки обжигало грудь Ширака. На глазах ее выступили слезы. — Уходи от меня! — воскликнула Фароат жалобно. — Никогда не касайся меня! Ты человек чужого племени. Если мои сородичи узнают…
Фароат побледнела — за нарушение обычаев апасаки карали беспощадно.
— Не могу, — глухо сказал Ширак и протянул руки.
Фароат упала на них и жадно прильнула к телу пастуха. В зарослях раздался шум. Кто-то закричал. Фароат исчезла. Ширак схватился за кинжал и насторожился. Если их увидели…
Но кругом было тихо. Вероятно, это воин-апасак гнал рабов на поле. Ширак стукнул себя кулаком по груди, сел у воды и опустил голову.
Однажды утром далеко на равнине повисла туча пыли. Страж подскочил к барабану и схватил дубину, обернутую войлоком. Над городищем загремели частые, гулкие, тревожные удары.
Все живое разом встало на ноги. Никто не спрашивал: кто, что, откуда, зачем и почему; барабан кричит об опасности, делайте свое дело не медля! Рабы, ловко орудуя бичами, загнали скот на обширное пространство внутри укрепления. Прихватив луки, воины взбежали на стены. Старики и дети укрылись в темных сводчатых помещениях внутри крепостных стен. Женщины кипятили воду в огромных бронзовых котлах: для осажденных кипяток такое же оружие, как лук или меч.