Катюшка взяла в руки цыплёнка и стала на него жарко дышать. Он дрогнул лапками, словно сделанными из ломаных спичек.
«Живой!» — обрадовалась девочка. Проворно сняла с себя платье и собрала в него цыплят.
Курица сидела неподвижная, безучастная, только на глаза её надвигались серые веки, словно смахивали слёзы. Она не шипела и не налетала, как утром.
Катюшка перенесла цыплят на веранду и, наклонившись над ними, старалась согреть их своим дыханием. Ливень яростно колотил в крышу. Перед Катюшкой было шестьдесят маленьких жизней, и ей не хватало дыхания, чтобы согреть их всех. А дед с Гаврюшкой где-то пережидают дождь. Когда они вернутся?
И вдруг она вспомнила, как дед, уходя, сказал: «Вернёмся, затоплю печку, будешь помогать мне готовить обед».
Катюшка побежала на кухню. Печка была полна дров, и даже берёзовые шкурки для растопки лежали под дровами.
Теперь Катюшка знала, что делать. Она зажгла спичку, поднесла её под березовые шкурки. Огонёк пополз вправо, влево, белый дым окутал дрова.
Катюшка перенесла цыплят в кухню и разложила на половике перед шестком.
Когда огонь разгорелся, с печки спрыгнула кошка. Она выгнула спину, как верблюд, потом посмотрела узким зелёным глазом на цыплят и выпрямилась, как тигр. Катюшка схватила кошку и заперла в соседней комнате.
Скоро на кухне стало жарко, как в бане, от цыплят шёл пар.
За окном засверкала мокрая трава. Туча пронеслась, снова светило солнце.
«Оживут или нет?» — с тревогой думала Катюшка, переворачивая безжизненных цыплят на половике.
Вскоре пришёл дед с Гаврюшкой.
Дед взглянул на печку, на цыплят, вытащил папиросу из кармана.
— Молодец! — сказал он. — И кто это тебя надоумил?
Гаврюшка посмотрел на цыплят, раскрыл удивлённо глаза:
— Почему их раздели?
— Это их дождь намочил, вот согреются, подсохнут и опять станут пушистыми, — объяснил дед.
Цыплята стали попискивать, сначала тихо: «пи-и, пи-и», а потом всё громче и громче.
— Оживают! — захлопала в ладоши Катюшка.
Дед насыпал в тарелку пшённой каши, налил в баночку воды.
Цыплята стали клевать и пить воду.
Гаврюшка посмотрел, как они пьют воду, и испугался:
— Цыплята простудились. Видишь, как они давятся?
— Нет, это курица научила их так пить, — сказал дед. — Да, кстати, про курицу-то мы и забыли.
Дед пошёл в сад.
— А мой цыплёнок самый лучший, — похвалился Гаврюшка, — смотри, он пушистый и совсем не противный, как эти цыплята.
В коробочке с круглыми окошечками попискивал Гаврюшкин цыплёнок.
— Никому его не отдам, сам воспитывать буду.
Но Катюшка даже не взглянула на Гаврюшкиного цыплёнка. Эти маленькие, жалкие, с выпученными глазами синеватые цыплята были для нее милее всех.