«Придорожные растения южной Калифорнии». Как и в других его самодельных буклетах, в этом было не более шестнадцати страниц. Я улыбалась, листая его. Некоторые иллюстрации были сделаны тушью, некоторые — цветными карандашами. Кусты аронии, дикий огурец, атриплекс и растение под названием Nolina parryi. Там было еще тридцать или сорок. Каждый тонкий рисунок сопровождался кратким описанием.
- Он подарил вам это?
- Я просил одолжить мне это на время. Не думаю, что он собирался оставить его у меня навсегда. Можете забрать, если хотите.
- Заберу. Спасибо. Он оставил такие каждому из своих детей — разные, конечно. Не знаю, известно ли это вам, но он был в ссоре со своей семьей, когда умер. Одна из причин, по которой я пришла, получить информацию, которая могла бы смягчить обстановку.
- Я знал его личную историю по сеансам групповой терапии. Я думаю, что его частично мотивировал глубокий стыд за то, что произошло в прошлом. Я не уверен, в какой степени вы разделяли его борьбу.
- Если честно, мы никогда не встречались. Я узнала, что мы родственники, в результате сложного стечения обстоятельств, но он к тому времени был уже мертв.
- Он был потерянной душой, и я хотел бы, чтобы мы помогли ему больше.
- Когда он записался на исследование?
- Кажется, в марте. Он был госпитализирован с острым алкогольным отравлением. Социальный работник направил его к нам, после детоксикации и реабилитации. Для долговременной поддержки.
- Вы думали, это ему поможет?
- Надежда была. Вы знаете что-нибудь об этом исследовании?
Я помотала головой, не желая прерывать. Он и так разговорился больше, чем я могла надеяться.
- Мы изучаем возможность использования комбинации трех лекарств, в одном из которых, глюкотесе, мы особенно заинтересованы. Когда Терренс пришел в программу, мы объяснили, что проводим двойное слепое исследование, когда ни мы, ни участники не знаем, кто будет находиться в контрольной, а кто- в экспериментальной группе. Одна группа получала лекарство. Контрольная группа получала плацебо.
- Это как раз вопрос, который я хотела задать. Кажется, он думал, что от лекарства ему делается хуже.
- Так мне говорили. Он был уверен, что принимает глюкотес. Это была неделя, когда мы только начали. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Участникам не говорили, что они принимают.
Те, кто проводил исследования, тоже были в темноте. Это и есть «двойное слепое».
- Неужели. Вы не знали, что он прнимал?
- Теперь я знаю. Я не уверен, насколько вы знакомы с исследовательскими стратегиями. С тех пор, как я придумал исследование и подал заявку на грант, у меня появилась заинтересованность в результатах, как вы можете себе представить. Если бы мы оба знали, что он принимал глюкотес, это могло повлиять на вопросы, которые я задавал, и на ответы, которые он давал. Даже если бы я знал, что он принимает, а он — нет, это влияло бы. Мы все внушаемы, так или иначе. Пациенту, принимающему плацебо, может стать лучше, потому что такова человеческая натура. На нас влияет то, во что мы верим. Если мы взволнованы, наше сердце бьется быстрее. Если мы чувствуем себя в безопасности, наше дыхание замедляется.