— Это картотека мертвых душ, скорее всего, — стал прибедняться Антон. — В ней имена и адреса агентов, работавших на королевское правительство 10–20 лет назад.
— Так-так-так! — заинтересовался Талейран. — Принесите ее сюда.
И после десятиминутного знакомства с картотекой министр воскликнул:
— Вы нашли золотую жилу, Фонтанэ! Если они и померли, то остались их дети, которых мы можем склонить к сотрудничеству. Но многие наверняка живы и вряд ли откажутся вновь подзаработать через удовлетворение нашего любопытства. Вот что: я отстраняю Вас от этого занятия и препоручу его другим сотрудникам. Вам же я предлагаю другую миссию: стать атташе в делегации, которая на днях отправляется в Британию…
— Разве военные действия между нашими странами прекращены? — удивился Антон.
— Фактически да. А благодаря моим связям в Лондоне удалось добиться согласия короля и премьер-министра Британии на приезд наших дипломатов для выработки приемлемого для обеих стран мирного договора. Ну а Вы, помимо помощи нашим доморощенным дипломатам при переводах с французского языка на английский и обратно, должны исподволь создать сеть тайных агентов и не только в Лондоне, но и везде, куда сможете дотянуться. Тут Вам поможет отчасти та самая картотека, а более я надеюсь на Ваше уменье заводить знакомства и располагать к себе людей. Так что улаживайте спешно свои личные дела и пакуйте сундук — отъезд делегации намечен через неделю.
Личные дела Антона к тому времени свились в такой клубок, что распутывать их он утомился. Переписка с Констанцией стала просто мучительной (она отказывалась понимать, почему в дни мира он не может повидаться с ней в Равьере), эквилибристика Терези между ним, Баррасом и Увраром все более напрягала, расходы же Антона явно превышали доходы экс-полковника и младшего дипломата, и ему пришлось жить в долг (так, впрочем, жили многие парижане, не дуя в ус, но Антоша Вербицкий к такому не привык). Поэтому предложение Талейрана о переезде в Лондон и жизни там за счет казны оказалось более чем кстати. Казна же на вербовку агентов Антону светила немалая…
Он явился к мадам Тальен весьма оживленным, много шутил и приглашал приехать в Лондон («правда, зимой этот город, наверно, ужасно туманный и грязный от угольной копоти — но мы ведь можем на улицу не выходить?»), а потом устроил прощальный секс-марафон на ее роскошной кровати. Терези все же расплакалась, но удержать его не пыталась.
Констанции он послал покаянное письмо (но без глупых признаний о связях с женщинами) с приложением к нему крупной суммы денег, которую взял в кредит в банке под гарантийное письмо из МИДа. В нем он выразил надежду на встречу летом («если вырвусь из Лондона для того, чтобы посмотреть на свою маленькую копию и обнять, наконец, Фатиму, Гретхен, Сикоку и Констанс»).