– Представьте меня вашей очаровательной спутнице, Товиль, – и тут же отвесил ей замысловатый поклон.
Матильде захотелось поставить хлыщу подножку, чтобы тот расшиб о паркет свой задранный нос. Легран же холодно улыбнулся:
– Не имею чести быть с вами знакомым, мсье. – В его тоне не было снисходительности или презрения, лишь равнодушие.
Хлыщ зло сверкнул глазами:
– Плохая же у вас память для стряпчего.
– А у вас плохие манеры для дворянина, – не выдержала Тиль. – Шевалье де Товиль, проводите меня к тому прелестному фонтану. Неужели в нем шампельенское?
Неудачливый ухажер отступил, явно затаив злобу – но Тиль было все равно. Что ей какой-то мелкий хлыщ, когда тут неподалеку бродит шевалье Маньяк? Чиха не стоит.
Впрочем, с остальными претендентами на ее приданое она была несколько любезнее, позволяла им представиться, а потом тупо хлопала глазами, лепетала о трауре и промокала несуществующие слезы кружевным черным платочком – изящно отставив мизинчик.
– Вряд ли это их отпугнет, сердце мое, – шепнул ей Легран, когда им удалось отбрехаться от очередного «восторженного поклонника ее неземной красоты».
– Ну так пусти слух, что я уже промотала всю вдовью долю, и теперь бедна как церковная мышь.
– Не поверят, твое колье слишком дорогое.
Тиль только вздохнула. На прочих дамах украшения висели гроздьями – в ушах, на пальцах, на запястьях и шеях, в прическах и на платьях. Как новогодние елки. Здешняя мода не скоро дозреет до изысканной простоты. Ее единственное колье никак не могло с ними конкурировать. А уж она сама – и подавно. Дамы здесь утягивались в корсеты, щеголяя тонкими талиями и декольте до самых сосков. Она же, прежде чем надеть свое траурное платье, трижды обмотала талию толстым шарфом, и теперь фигурой походила на бочонок. Дополнительное «очарование» ее образу придавали крашеные под грязный песок и уложенные бараньими кудельками волосы. Макияж же, старательно сделанный Козеттой, изуродовал ее окончательно. Деревенский принцип «погуще и пожирнее» в сочетании с ее бледной кожей… короче говоря, она бы сама на такое страховидло второй раз не посмотрела.
На некоторое время их оставили в покое, дав возможность опомниться и прислушаться к разговорам. Дамы и господа увлеченно сплетничали – по большей части о том, кто на ком женился и кто кому изменяет. Некоторое разнообразие в сплетни вносил какой-то шевалье по прозванию Черный Волк, которого все дружно ненавидели.
– Явился, выскочка, – прошипел один из разряженных и напомаженных господ, прожигая взглядом кого-то в глубине зала. – На бал в маске! У него манеры простолюдина! Фе!