– Сукин сын! – Тиль сжала ошейник с цепью так сильно, что заболели пальцы. – Ты используешь всех, до кого дотянешься! Неудивительно, что тебя никто не любит. Ты сам не умеешь любить! Ты – чудовище, слышишь? Только притворяешься человеком, а на самом деле ты – злобный, уродливый карлик! Я не верю тебе! Ты и весь твой чертов род – уроды! – Она швырнула цепью в офигевшего от ее базарного ора Маньяка, и только когда увидела тянущийся за цепью шлейф прозрачно-зеленой, искристой силы, поняла, что здесь что-то не так.
– Тиль, не надо! – сиплый крик Андре слился с ее собственным:
– Нет!..
Один только Маньяк, побледневший до серости, попытался остановить цепь в полете, оттолкнуть вытянутыми руками – и цепь обвилась вокруг них, словно диковинная светящаяся змея, щелкнула половинками ошейника…
– Условие, Тиль! – попросил он, глядя на нее полными отчаяния глазами. – Ставь условие, или сама умрешь!.. Прошу тебя!..
Не понимая толком, что происходит, Тиль шепнула:
– Поцелуй любви… – полный идиотизм родом из масс-культуры, но в голове, кроме этого чертова поцелуя, вообще ничего не было, полная пустота.
Цепь на руках Маньяка вспыхнула ослепительно ярко и исчезла, обдав Тиль жалящими морозными иглами. Ей показалось, они пронзают ее насквозь, вымораживают изнутри, и она сейчас сама покроется инеем…
Бежать, скорее бежать отсюда! Как угодно, куда угодно! Не видеть того, что она сама сделала!..
Чьи-то нестерпимо горячие руки обняли ее, прижали спиной к чему-то раскаленному, чьи-то губы коснулись ее затылка, прожигая ее голову насквозь, и тут же кулон на груди вспыхнул сверхновой, закружил ее, потащил в цент водоворота…
– Я люблю тебя, Матильда, – то ли услышала она, то ли ей показалось…
А потом над ней склонилось женское лицо с добрыми, понимающими глазами и без рта. И стало темно.
Глава 29, о проклятиях и благословениях
Астурия, родовой замок Бастельеро
Матильда
Первым, что почувствовала Тиль, было дыхание Андре. Сиплое, прерывистое и ускользающее. Она не понимала, где они, что с ними, но знала главное – он жив!
– Фрау Мортале, какой сюрприз! – раздался незнакомый властный голос с жестким немецким акцентом. – Не думал, что ваш род сохранился.
С трудом открыв глаза, Тиль уперлась взглядом в небесно-синие, почти как у Андре, глаза на породистом хищном лице.
– Шевалье?.. – шевельнула она пересохшими губами.
– Позвольте вашу руку, фрау Мортале, – незнакомец, одетый по-домашнему мужчина лет пятидесяти на вид, сдержанно улыбнулся. – Вряд ли вам удобно на полу.
Только теперь Тиль осознала, что лежит наполовину на Андре, наполовину на застилающей пол медвежьей шкуре, совсем рядом потрескивает камин, а хозяин этого места – судя по высоченному сводчатому потолку и узким окнам, замка – протягивает ей руку.