— Вы можете взять себе эти записи. Но у меня через сорок минут начинаются занятия.
— Последний вопрос, Аяко. Как вы думаете, что там случилось?
Она мрачно ухмыльнулась:
— Сломанный палец, разбитое лицо, кровоподтеки… Инспектор, если вы спрашиваете меня, был ли убит Хидео Акаси, то мой ответ — да. Я не сомневаюсь в том, что раны на его теле вполне согласуются с тем, что его приковали, пытали, а затем, скорее всего после смерти, сбросили с Радужного моста с целью имитации самоубийства.
Она на секунду закусила губу, а затем продолжила:
— И дело совсем не в том, что я тут за вас пытаюсь сделать вашу работу, ребята, а в том, что мне до сих пор непонятно, почему ваши коллеги-полицейские так настойчиво отказывались от версии убийства.
— Спасибо, что уделили нам время, госпожа Вакацуки.
— Удачи со всей этой неразберихой, — сказала она, а затем повернулась к Хатанаке: — И спасибо за обед.
После того как она вышла из кафе, Ивата повернулся к Хатанаке, который продолжал смотреть ей вслед. Ивата щелкнул пальцами:
— Слушай меня, Ромео. Я хочу, чтобы ты отправился на Радужный мост и связался с портовыми службами. Мне нужны данные с камер наблюдения в день смерти Акаси. А еще лучше, если ты сможешь добыть записи и за другие дни.
— Понял.
Они покинули кафе и направились обратно в сторону парковки больницы Тиба.
— Послушайте, Ивата, у меня вопрос. Если Черное Солнце убил и Акаси, то почему он вообще заморачивался с тем, чтобы представить это как самоубийство? Я имею в виду, что с другими жертвами он так не церемонится, верно?
Ивата улыбнулся и потрепал Хатанаку по щеке:
— Да, это вопрос из вопросов…
Хатанака пожал плечами, пытаясь не рассмеяться.
— А что, если это вообще никак не связано с Черным Солнцем?
Ивата заговорщицки улыбнулся:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что это кто-то из полицейского управления?
— Нет. — Хатанака пнул камешек, и тот полетел в кусты. — Я этого не говорил.
— Тогда ты не так глуп, как кажешься. И скажи мне, почему бы тебе не пригласить Вакацуки на свидание?
Хатанака уставился на него:
— Ну конечно… Если вы отпустите меня после обеда, я встречу ее после занятий!
— Я говорю серьезно.
Молодой человек фыркнул:
— Ивата, я не…
— Что, тебе не нравятся женщины?
— Мне нравятся женщины, просто я не…
— Что?
— Я сам не нравлюсь женщинам, ясно?
Ивата закатил глаза ухмыльнувшись.
— Ну да, рад, что вы находите это смешным! Может, я и не нравлюсь женщинам, но, как минимум, я счастлив оттого, что у меня такой крутой и понимающий начальник.
Ивата взял его за руку:
— Да не смеюсь я над тобой, приятель. Просто хочу сказать одну важную вещь. Единственная причина, по которой ты им не нравишься, — это то, что ты не нравишься