— Вот и он, инспектор. Такара Мацуу. Был обвинен в убийстве трех детей в возрасте от пяти до восьми лет — в соответствии со статьей 199, пункт два Уголовного кодекса.
— Приговор?
— Его отправили в психиатрическую клинику, где он провел пять лет. После освобождения в 2004 году он стал информатором полицейского управления.
— Что?! Он получил всего пять лет?
— Так здесь написано. — Мужчина нахмурился. — Хотя мне непонятно, как это возможно — столь мягкое наказание за убийство детей.
— Мне кажется, я знаю, почему так произошло, — сказал Ивата, поднявшись. — Спасибо за помощь.
Юкитоси Симидзу проживал в бедном районе Нагасаки — там, где по обыкновению селились мелкие служащие, фабричные рабочие и неблагополучные семьи. Рекламный щит, установленный на крыше его дома, гласил, что здесь продается место под рекламу, — на что охотников так и не находилось.
На рассвете Сакаи деликатно постучала в нужную дверь. Ей открыл невысокий пожилой человек. С замиранием сердца она показала ему свое удостоверение.
— Вы пришли из-за моей дочери? — прохрипел он.
— Именно так.
Крошечная квартира, вполне опрятная, была почти пустой — и в ней стоял унылый запах многолетнего страдания.
Старик приготовил чай и вернулся в комнату с дрожащим в руках подносом. Сев за низкий столик, они некоторое время пили чай в полном молчании. Лицом Симидзу походил на безжизненное изваяние — человека из потустороннего мира.
— Меня давно никто не посещал.
— Простите за то, что вынуждена вас побеспокоить, господин Симидзу.
— Ничего-ничего. Пожалуйста, задавайте свои вопросы.
— Спасибо. Их немного. Позвольте для начала спросить, когда вы в последний раз видели Кейко?
— 15 мая 1982 года. Тогда она уехала с друзьями в турпоход на выходные, но так и не вернулась.
— Вам удалось выяснить, куда она отправилась?
— Нет. Через несколько месяцев после исчезновения она прислала мне письмо. В нем было сказано лишь, что она счастлива. Она писала о природе, горах, поисках самой себя. Через год-два она прислала еще одно письмо. На этот раз в конверте была фотография.
— Господин Симидзу, она пыталась как-то еще связаться с вами? Если не считать этих писем?
— Она звонила мне пару раз, но говорила как-то несвязно. Ни разу не сообщила, где живет. Конечно, я уговаривал ее вернуться, но она отвечала на это, что довольна своей новой жизнью.
— Она говорила именно такими словами? «Новая жизнь»?
— Да.
— А потом вы услышали о случившемся на фуникулере?
— Да. Полиция допрашивала меня.
Сакаи поглубже уселась в кресло и внимательно изучала своего собеседника. Могла ли она представить, что он причинял боль Кейко? Вынуждал ее страдать? Она попыталась угадать, не мог ли он солгать, — но нет, единственным, что ей удалось разглядеть в нем, было всепоглощающее горе. Маленькая головка, пучки белых волос в ушах, тонкие, влажные от чая губы, глубокие складки на веках. Для нее было очевидным, что Юкитоси Симидзу проведет остаток своих дней в мучительной пустоте безысходности.