— Позвольте вас спросить… Как вы думаете, почему она покончила с собой на фуникулере?
— Не знаю. Но… я могу винить только себя. Могло ли все сложиться иначе? Ее мать умерла в молодом возрасте. А я был для нее не самым лучшим отцом.
Глаза Симидзу покраснели, а голос будто застрял в груди.
Он отхлебнул чая, чтобы немного успокоиться, и глубоко вздохнул:
— Я познакомился с матерью Кейко в университете. Это был период перемен для Японии, и, полагаю, у меня были определенные идеалы. Возможно, это ей импонировало. Поначалу мне казалось, это какая-то шутка, розыгрыш — как такая женщина способна полюбить меня. Однако она меня действительно любила. Мы просыпались рано утром и начинали подробно планировать наше будущее: в десять мы делаем то-то, в одиннадцать у нас булочки с кремом… Но мы никогда не реализовывали свои планы. Мы просто оставались в нашей маленькой комнате. Япония разрывалась на части, а мы словно умудрились все проспать.
Симидзу замолчал, и улыбка медленно сползла с его лица. Он уставился в свою чашку с чаем.
— Вы замужем, инспектор?
Сакаи отрицательно покачала головой.
— Может быть, это и к лучшему. Я часто чувствовал по ночам этот ужас, неотвратимую тоску. Самое страшное время начиналось под утро — примерно после часа ночи каждый из нас оставался наедине со своими мыслями. А днем у каждого свои занятия в университете. Я понял, что мы можем быть вместе только урывками. И ужас от этой мысли никогда не покидал меня. Я ждал, что в конце концов он победит. Каждую ночь, выключая свет возле кровати, я понимал, что меня окружает не только темнота, но и разлука…
Охваченный воспоминаниями Симидзу начал часто моргать.
— Говорят, что встреча с человеком — это первый шаг к его потере. Вы слышали такое?
Сакаи кивнула.
— Вот как я чувствовал себя каждую ночь. И то же самое я ощутил в больнице, в самом конце. Отключение системы жизнеобеспечения моей жены оказалось подобным выключению прикроватной лампы после долгого дня. Я не знаю, почему в тот момент думал именно об этом… Возможно, иногда мышление фокусируется на мелочах для того, чтобы мы прекратили размышлять о чудовищности нашей потери.
Он сложил руки на коленях.
— Она была такой маленькой… Мне кажется, что после ее смерти у меня не осталось ничего, что я мог бы дать Кейко.
Сакаи кивнула, смахивая пальцем слезу.
— Прошу прощения, — сказала она, еле ворочая языком.
— Нет, это я должен извиниться. Вы пришли сюда не для того, чтобы слушать истории о моем прошлом.
Она прочистила горло.
— Может, у Кейко были какие-то неприятности, о которых вы знали? К примеру, недоброжелатели?