— Густибус, узнай, чего он хочет?
А вот эту фразу капитан, как ни странно, понял.
— Я хотель, чтоп ти уше зафтра за три звона до зафтрак били на борт мой «Политурс». Фетер не шдет, госпотин офисиир. Прилыф — тем поле.
— Что же, это правильно, — решил тогда и князь. — Ловить погоду, спешить и торопиться — это по-нашему. Пусть даже в шторм…
Капитан прервал его грозно:
— Не говорить о шторм, шторм пока нет. Но фетер лофить — это по-нашему, о чьем фас предлагать.
Князь повернулся к писарю.
— Если на три звона пораньше, или что он там имел в виду, то как быть с деньгами?
— О, фсе плачено, — отозвался капитан. — Я не хотель терять контракт, фот и шту фас чуть не половинны-ая нетеля.
— Да я не о том, — сказал князь. И спросил писаря уже в упор: — Так как же?
— Мы люди тоже не весьма далекие от моря, господин, — сказал писарь, впрочем, побелев лицом, предчувствуя хлопоты, которые, вдобавок к тому, что он уже проделал, могли теперь на него обрушиться. — Ветер не ждет, как принято тут говорить… Поэтому, скорее всего, спать мы сегодня ляжем не по часам. Но деньги, если потревожить херра Музду и господина да'Карогу, можно будет… и сегодня.
— Ты уж постарайся, — довольно грозно отозвался князь. — А херр Музда и да'Карога отоспятся другой ночью.
— Тохта не платить в этот таверна за ночь-лехт, — сказал капитан. — Не самый лушший, могу замечай, и враз — на корапль. А косподин Музда, то есть я-й.
— Вот и познакомились, — усмехнулся все же этому выговору князь и протянул руку. — Наконец-то, — сказал он, словно и не его торопили с выходом в море, а он торопил. Да может, так, по правде, и оказалось.
Капитан ошибся, когда говорил, что шторма нет, выходить им пришлось уже в очень грозное море. Когда по корпусу их невеликого, компактного кораблика, больше похожего на сундук, чем на средство передвижения по такой неверной стихии, как море, ударили первые сильные волны, князь Диодор даже удивился. Как многие сухопутные люди, он представлял себе воду как природу мягкую, податливую, уступчивую в любом случае, а тут получалось, что эта самая силища могла мять не то что деревянную обшивку, но и крепчайший по виду набор корабля, хотя некоторые из его деталей были чуть не в толщину человеческого торса.
Но хуже, чем эти волны, оказалось то, что шторм как начался, едва они вышли из Руговского залива, так и продолжился, не затихая ни на мгновение. Капитан-то еще крепился, даже вначале радовался, что они идут так ходко. Он прокричал, наклонясь к князю Диодору, который поднялся на шканцы, чтобы осмотреться, все равно, при такой качке, при всех этих непрерывных ударах и скрипах спать было невозможно даже после бессоной ночи: