Потом состоялся выход герцога и герцогини. Они прошлись по образовавшемуся коридору людей, милостиво отдавая улыбки в разные стороны, но было отчетливо видно, что герцог уже настолько пьян, что едва способен говорить. Герцогиня чуть смущенным взглядом показывала, мол, такое бывает, и многие из присутствующих с пониманием к этому отнеслись.
Потом уселись, собственно, обедать. Перемен было столько, что путешественники не поспевали уследить за всеми. По руквацкому обычаю еду полагалось расставлять на столе, а приносить с кухни только то, что могло остыть. Тут же оказалось, что на столе стояли только приборы, а блюда разносили слуги, предлагая их по очереди, впрочем, как заметил князь, каждому что-то свое, и по категориям гостей — иным подавали одно, другим — другое, попроще, или даже вовсе вареные овощи с какой-то кашей, лишь для вида приправленной мясным соусом.
Имперцам, впрочем, подавали, как именитым гостям, хотя и не так обильно и искусно, как за главным столом, за которым восседал герцог с герцогиней, какой-то из папских прелатов, кажется, местный епископ, и несколько разодетых в пух и прах дворян со своими женами. Имперцы ели, как и положено воинам, сначала помногу, потом поменьше, потом вовсе почти не ели, лишь клевали что-то, чем потчевали их на удивление расторопные слуги. Пили тоже немало, сначала каждый сам по себе, потом прозвучало несколько здравиц и пришлось подниматься на ноги, чтобы обозначить понимание и согласие с хозяевами стола, а потом…
Князь Диодор и Дерпен пили очень осторожно, хотя вина, которые им подливали в разнообразные и многие кубки и фужерчики, были выше похвал. Маг пил еще меньше, главным образом потому, что, не переставая, с кем-либо разговаривал, иной раз и через стол, за которым они оказались по специальной подсказке герцогского гофмаршала. Батюшка за всем следил, поблескивая своими очками и добросовестной улыбкой, разговаривал очень немного, а пил только подкрашенную лимоном воду, которая пузырилась после какой-то особой выдержки.
А потом все в зале изменилось, так бывает на шумных сборищах, и почувствовать это не очень сложно. И князь тоже сообразил — гости перепились. Герцог поднялся, прошелся вдоль столов, причем не все даже офицеры вставали на ноги при его приближении. А он, оказавшись в окружении знакомых лиц, разошелся. Кому-то из слуг вылил на голову свой кубок, потребовал лучшего вина, что-то стал выкрикивать, и опять же, не все его офицеры поддержали, некоторые, как жевали и переговаривались, так и продолжили, не обращая внимания на сюзерена.