«Тебе нужно научиться прощать» – Дал он совет.
«Не могу. Как можно простить предательство?»
«Почему тебя должны все прощать, а ты никого? Упрямство не позволяет?» – Ух, сколько укора было в этом предложении, даже обидно стало.
«И вовсе никто меня не прощает...» – Обиженно буркнула я.
«Да? А сестра? Она простила тебе молчание и недоверие. Подруги простили ложь с вашей стороны и приняли вас такими, какие вы есть. Некромант простил тебе потерю своего дара и твою холодность. Он всё ещё неравнодушен к тебе, но желает тебе только счастья и готов быть верным другом, только чтобы быть рядом. Алекс. Он обидел тебя, безусловно, но ты даже не пыталась его выслушать и дать шанс себе и ему. Он, кстати, простил тебе ложь и поцелуй с другим парнем. Я могу долго перечислять, но думаю, что этого достаточно, чтобы задуматься. Все тебя прощают. Ты – никого» – с этими словами он улетел, не попрощавшись и оставив меня одну наедине с мыслями и кусающейся совестью.
В его словах была правда, которую я силилась не замечать. Нужно куда-то сбежать с этими мыслями, но куда? Территорию запрещено покидать, а здесь есть только одно место, где я могу расслабиться и подумать. Я отправилась к Лёпе, в надежде, что он у себя в сарайчике, а не где-то в лесу.
Чунцыл лежал у поилки, грелся на солнышке, а завидев меня, кинулся навстречу. Принял меня Лёпа очень радушно, но эмоции сдержал. Этому я его учила долгое время. При встрече он подскакивал, чтобы потереться или вообще стремился запрыгнуть на руки, а с его весом и размерами, кончались такие попытки печально. Для меня. Я принялась гладить его и чесать шейку, что ни говори, а он всё-таки кот. И замурлыкал этот котик, как трактор – уши закладывало. Лёпа лёг на спинку и выгнулся, подставляя мне своё брюшко.
– Лёпочка, а доставь меня на крышу.
Чунцыл тут же встрепенулся, присел, чтобы я могла залезть и взлетел. Он уже знал, куда я хочу, мы бывали на крыше летом. Это место нашёл Лёпа и показал мне. Вид открывался чудесный, дракон-хранитель, аллея, ступени. Я видела всех, меня – никто.
Стиль полёта чунцыла меня пугал. Котик любил делать мёртвые петли, лететь зигзагами, резко снижаться и набирать высоту, в общем, каждый полёт был серьёзным испытанием для моих нервов.
На крышу Лёпа приземлился мягко и бесшумно. Ловко спрыгнула на черепицу, благо, крыша была почти горизонтальной и уселась на излюбленное место, откинувшись спиной на колонну.
Я принялась раскладывать по полочкам речь Равэна и наблюдать за уходящими и приходящими, через портал, студентами.