— Ну что ты мечешься, — вновь улыбнулся тот самый мужчина, — не страшно, если опоздаешь на пять минут, это же ливень — он скоро кончится. Успеешь.
— Это уже неважно, — улыбнулась девушка. — Сегодня уже неважно.
Лилия была счастлива и спокойна. Хоть и понимала, что это ненадолго, но чувствовала, что рада отсрочить решающий момент хоть на день. Была рада, что демону, пожирающему ее душу придется поголодать еще. Что демон по имени «совесть» не начнет свой пир уже сегодня.
Дождь окончился. Лилия взглянула на часы — пять минут первого. Девушка понимала, что быстрым шагом она дойдет за пять минут, что десять минут опоздания, вряд ли станут серьезной проблемой, что все еще можно устроить. Но она уже прекрасно знала, что сегодня этого не случится, что сегодня все кончено, что она сама себе не даст переступить этот порог, что не позволит этому случиться, какие бы доводы не приводил ей разум. Стоя, уже в одиночестве под тем же навесом, она наконец призналась себе, что пытается обмануть саму себя. Призналась, с болью и радостью, что не хочет прерывать беременность, что хочет сохранить плод, что хочет стать матерью. Обманывать себя уже не было ни сил, ни смысла — осознание этого факта всплыло истиной, не терпящей возражений. И она ответила честно на вопрос, который ранее задала ей Джулия Кросс — да, она уже любит своего будущего ребенка. И в глубине души она уже понимала, что не только сегодня, но и завтра, и послезавтра, и через неделю она не сможет сделать этот роковой шаг. Она понимала, что не сможет с этим жить; удивлялась и сравнивала себя с теми, кто решился на это. Приходила к мнению, что она малодушная и слабая, но ей было абсолютно все равно.
Чувствуя невероятную усталость, Лили покинула наконец здание почтамта и двинулась дальше по улице Чехова. Пройдя триста метров, она свернула на Иоганна Штрауса и пошла на север. Лилия снимала квартиру в доме на улице братьев Люмьер, параллельной улице Чехова. Ей очень хотелось выпить чаю, лечь под теплое одеяло и уснуть. И странное дело: девушка впервые заметила в себе настолько странное желание — странным оно ей показалось, именно от новизны — увидеть хороший, добрый и красочный сон. Уснуть и часа на два окунуться во что-нибудь беззаботное и спокойное, выдуманное ее собственным мозгом, окунуться в мир добра, таким, каким видит его сама Лили.
«Бедная ты моя, страдалица, — пожалела девушка саму себя, — наверное, все серьезно, если начинаешь искать добро во сне. Пусть так… так и сделаем»
Но этому не суждено было сбыться. Решив немного сократить путь с улицы Штрауса до улицы братьев Люмьер, Лилия свернула в короткий узкий переулок, длиной метров пятьдесят, абсолютно безлюдный в данный момент. Пройдя шагов пятнадцать, девушка не поверила своим глазам, когда увидела, что в другой его конец свернул не кто иной, как тот самый Марк. Тот самый Марк, с которым она встречалась последние три месяца, и который самым подлым образом бросил ее десять дней назад. Тот самый парень, который теперь был в ее душе воплощением и олицетворением мерзости, подлости и отвращения. И неумолимой ненависти, которая — и девушка понимала это — со стопроцентной уверенностью поселилась в ней до конца жизни.