И когда я принялся собирать беседку из заранее приготовленных Мартином материалов, беседку для своего злейшего врага, когда я над ней трудился, то мечтал, чтобы рано или поздно, он заснул в этой беседке мертвым сном — покинутый и забытый, лишенный смысла жизни. А параллельно я напрягал извилины, придумывая, как же мне наткнуться на что-нибудь, что подсказало бы мне дальнейший путь.
И знаешь, что меня поразило больше всего в течение этих трех дней? Эта сука ничего не боится! Он самоуверен до предела и видимо, даже не допускает мысли о том, что кто-то может посягнуть на его безопасность. Он живет как все, хоть все и знают о его богатствах. У него дом, как у тысяч других в Санлайте. Единственная мера безопасности — это двухметровый забор, из красивых витиеватых стальных прутьев с остриями на конце. Знаешь, как парки ограждают — вот типа такого, через который все просматривается — весь сад и вообще весь участок. Да, перелезть его нелегко, есть риск напороться, но при желании, если будет нужно, и первоклассник придумает, как это сделать. Он словно говорит: «Я не боюсь вас, мне вообще плевать на всех вас, вы никто и ничто. А ну, попробуйте, вот он я — старый и немощный, — так вперед, что стоит вам залезть ко мне и ограбить. Но нет, вам мешает страх. Вы меня боитесь, потому что я заставляю вас бояться, я заставляю вас сомневаться и бояться. Потому что вы не знаете, кто я на самом деле, но знаете, на что я способен. Вам не хватит смелости и решимости преодолеть страх, который вселяет в вас моя беззаботная и хладнокровная жизнь. Я на вас плевал, а вы меня опасаетесь, потому что боитесь последствий. А я их не боялся. Рискуя собственной шкурой, я сам создал смысл своей жизни и перестал бояться!» И, черт возьми, ведь это самая идеальная тактика защиты. Ну, скажи мне, как заставить людей бояться? Просто показать, что ты не боишься. Ведь если бы он обнес свой участок бетонной стеной, вырыл ров и запустил туда крокодилов, нанял бы сотню наемников и снайперов для собственной охраны, заполнил весь участок бойцовыми собаками — о чем бы это говорило? Только о том, что он боится. Что это все — то, что составляет его безопасность. И уверен, что тогда нашлись бы смельчаки, которые бы и стену сломали, и ров засыпали, и заставили бы снайперов убить собак. А так… его смелость рождает страх — так было всегда, и так будет. Этот урод даже окна оставляет открытыми — такая самоуверенность. И это очень кстати. Такое впечатление, будто он ничем не дорожит, что ему плевать даже на собственную жизнь и на свои картины. Лишь впечатление? Наверное, не совсем. Со временем, я понял, что так оно и есть. Ему действительно плевать на все, и все остальные картины и деньги вряд ли представляют для него особую ценность. Единственное, чем он дорожит — это «незнакомка». Все остальное занимает его разум процентов на пять. А картина в кабинете — это вся его жизнь. Он маньяк, натуральный маньяк со сдвинутой крышей и помешанный на «незнакомке». Я думаю, он без труда расстанется со всеми полотнами в своем доме, отдаст при необходимости все деньги, но картина Верано для него — дитя. Ради нее он пойдет на все, он будет готов отдать свою жизнь. Вот только мне не нужна его жизнь. Мне нужна картина.