Казалось, у очередного певуна нет никаких шансов привлечь внимание. Но он и не старался. Видно — для себя пел:
— Глядя на луч пурпууурного заката стояли вы на берегу Невы. Вы руку жали мне, промчаааался без возврата тот сладкий миг, его забыыыли вы.
Мужчина выглядел странно: длинный плащ из 90-х, шорты, элегантная рубашечка с воротничком небесного цвета, глаза такого же ровно оттенка неба «летний безоблачный день», соломенные волосы, брови домиком, и где-то должна была быть гитара — на самом деле её не было, но всем почему-то слышались аккорды. Он прошёл по узкой тропе меж сидений и остановился у свободного места.
— Мадам, вы позволите?
Мадам, дачница в парике и с веером, недовольно подвинула сумку.
Мужчина повернулся к ней лицом и продолжил выступление:
— Но смерть близка, близка моя могила,
Когда умру, как тихий шум травы
Мой голос позвучит и скажет вам уныло —
Он вами жил, его забыли вы.
Парень, сидевший напротив в наушниках, недовольно встал и ушёл в тамбур. И мужчина тут же пристроил на его место свой плащ.
— Пусть здесь полежит. Вам не мешает, а вам и вам?
Все молчали. Мадам закрыла глаза, дедок в кепке читал детектив, полная женщина полностью ушла в телефон. В Царицыно к ним подошла девушка, встала напротив места с плащиком. Голубоглазый певец сразу убрал вещь и галантно пригласил девушку сесть.
— Как вас зовут, позволите узнать?
— Мара.
— Мара? Что за имя такое, иностранное поди?
— Вы что-то хотели?
— О, да у вас плохое настроение? Всё, отстал. Я, кстати, Иван Иваныч, легко очень запомнить.
Мара ничего не ответила, только пристроила взгляд на границе серого плаща и голубой рубашки и смотрела внутри себя какое-то своё кино. Иван Иваныч сидел прямо и гордо, понимая, что любое его движение потревожит мысли попутчицы. Дама в парике спрятала веер, так как воздух из окна рассеял зловонный дурман электрички. Дедок с книжкой накинул куртку, полная дама пробубнила: «Ну наконец-то окно открыли» Оторвалась от телефона, чтобы посмотреть насколько широко. Но их окно, ко всеобщему удивлению, было закрыто. Ветерок непонятно как был настроен индивидуально на каждого пассажира. И скоро всем захотелось поговорить, посмотреть друг на друга, понаблюдать, что происходит за окном. Однако все помнили, что человек в плаще не совсем нормальный. И страдает внезапным громким пением. Поэтому ожила и немного повеселела только одна Мара. Так как мужчина в плаще был единственным, кто не отводил глаз и приятно улыбался, Мара решила возобновить разговор:
— Я Маруся, Марой меня зовут в Италии. Я там живу последние 20 лет.