— А сюда, значит, погостить собралась?
— По делу. Дом продать надо. А документы все в доме остались. А вы — на дачу?
— Нет, я вот тоже по делу. Командировка. Инспектор я, речной.
— Как это?
— Ну кто-то должен за реками следить, вот мы и следим. Воду проверяем, состояние берега, рыбу ловим, исследуем, так сказать.
Мара улыбалась. Рассказ выходил не очень убедительным.
— Мой папа тоже, получается, инспектор. Он рыбу ловит, а потом тоже её исследует, правда, в жареном виде и очень-очень быстро.
— Я не ем рыбу, это по работе не положено. Сейчас реки обновляться начинают, и надо за этим следить. Сама понимаешь, хоть мирная, а стихия.
— В каком смысле «обновляться»?
— В любой реке, Марочка, заложен механизм обновления. Только произойти он должен был ещё очень и очень нескоро. Может быть через тысячу лет или больше — смотря какая река.
Потом на какое-то время он ушёл в себя, лицо его при этом из добродушно-мужицкого превратилось в трагическую маску, словно он собирался декламировать что-то вроде: «Гул затих, я вышел на подмостки». И дальше раскрытие темы пошло уже в театральном стиле:
— Но люди перестали заботиться о реках очень давно. Сливают туда свои отходы, строят у истоков огромные бетонные небоскрёбы, все прибрежные зоны превращаются в свалку. Давно прошли времена, когда мусор был натуральным. А сейчас — каждая оставленная бутылка на берегу превращается в незаживающий шрам на поверхности реки. Если реки не обновятся, мы все погибнем. Каждый месяц количество утопленников растёт, вода вырабатывает мёртвое вещество, которое спокойно проходит через все фильтры и попадает на наши кухни. Ты думаешь, почему столько онкологии? Реки мстят.
Дама в парике прицелилась взглядом в Марины зелёные удивлённые глаза: «А что ты ожидала от психа».
Полная женщина у окна кинула в изящные руки своей соседки: «Получай, Мара-шмара».
Дедок хихикнул: «А девка-то разговорчивая».
А Маре в этой осуждающей тишине стало неуютно. Пытаясь закончить разговор, она достала книжку. Инспектор не стал настаивать.
На станции Ока девушка и инспектор вышли. Иван Иваныч сначала обогнал её быстрым шагом и поспешил по своим делам, а потом вернулся к стоявшей растерянно Маре и сказал:
— Вы, кажется, не знаете дорогу, вам подсказать?
— Вы правы, но я кажется, и жизнь свою не знаю.
— О, не переживайте, успеете ещё, ваша жизнь будет долгой.
Мара кивнула и пошла за потоком дачников А через минуту она и думать забыла об этом разговорчивом дяденьке, потому что впереди было много дел и много решений.
После смерти бабушки Нюры прошло уже пять лет. Дом по завещанию перешёл «Марусеньке», но у Марусеньки в планах была Индия, Китай, Армения, стажировка в Штатах и весенний Амстердам. Сама мысль, что какой-то дом, пускай родной, из далёкого детства, привяжет её к русскому захолустью, казалась ей началом депрессивного артхауса, к которому она, несмотря на корни, была совершенно равнодушна.