Но порисовать так и не получилось. На берегу происходило нечто, что полностью отвлекло её от созерцания природы. Сначала это были только крики: «Давайте на остров! Ребят, несите пиво». Затем из-за низкорослых кудрявых кустов вылетел квадроцикл, наполненный людьми, и под громкую музыку направился к реке. Какая-то девушка из колонок много раз уверенно пела, что она знает пароль и видит ориентир. Вероятно, понадеявшись на неё, вездеход рванул в центр реки и застрял. Люди, вышедшие из машины, начали выполнять обряды: закапывали бутылки в речной песок и долго ходили кругами вокруг машины, постоянно заглядывая в колёса. Иногда мужчины проверяли объект на прочность и пытались толкать его. С разных сторон пляжа стали стягиваться люди, садились на пригорок и наблюдали, некоторые фотографировали, из чего Мара сделала вывод, что это какой-то местный перфоманс. Оказалось, что в застрявшей технике была еда и мангал, и люди выгружали пакеты и шли с ними на берег. Пока девушка пыталась себе объяснить, какой символический смысл несёт отказ выполнить эти нехитрые разгрузочные работы на берегу, к ней подсела женщина с длинными седыми волосами и в зелёных на вид дизайнерских лохмотьях. Женщина что-то бубнила неразборчивое, а потом обратилась к Маре:
— Это кочевники. Застрявшая машина и громкая музыка должна привлечь ещё две такие же машины. Они вместе будут друг друга вытаскивать до вечера, потом разожгут огонь, а машины оставят на берегу. Хоть лошадьми никто не пользуется давно, а машинам не нужно пить воду, но традиции надо соблюдать: поэтому весь транспорт непременно ставят к воде, а то и в саму реку. Будут танцевать, подерутся, да и уснут друг на друге. А утром уедут, оставив после себя гору мусора, чтобы другие племена понимали, кто хозяева данной стоянки. Впрочем, раньше вещи оставляли осмысленно: скелеты животных, рисунки на камнях. Но сейчас — чистая формальность, дань традициям.
— Вы, наверное, здесь очень давно, раз все про всех знаете?
Мара старалась быть вежливой, тем более что женщина казалась ей знакомой, но на всякий случай начала собирать карандаши и картон.
— О да, так давно, что уже считаю дни в ожидании конца. А ты с ними что ль?
— Да вы что! Я просто порисовать зашла.
— Так ты не в то время зашла. Приходи сегодня к девяти, будем платья шить.
— Какие платья, вы что? Тут же ничего нет кроме тины и песка!
— А больше ничего и не нужно.
Девушка кивнула, убрала бумагу. Ну платья — так платья, к девяти — так к девяти. Всю дорогу до дома она пыталась вспомнить, как зовут эту женщину. Конечно же, она её видела в детстве, скорее всего, на ферме, или это была бабушка одной из подружек. По совету личного психотерапевта когда Мара что-то забывала и не могла вспомнить, она рисовала мысли на бумаге, и потеря всегда проявлялась. Вот и сейчас она решила рассортировать образы и стала искать что-то, на чём это можно сделать. Как раз кстати ей попался на глаза блокнот «Тверь-Калинин» с простенькими орнаментами на каждой страничке. Ей и сейчас эта вещица показалась девической, а уж много лет назад канцелярское чудо за 90 к так восхитило Марусю, что она внесла туда тексты двух песен Татьяны Булановой, старательно вывела слово «дневник» и даже описала один свой день — на большее не хватило терпения.