Остановив свой автомобиль возле клуба, Вадим вышел из салона в надежде найти кого-нибудь из местных жителей, чтобы поговорить. Но улица была совершенно безлюдна. С минуту он безрезультатно слонялся туда-сюда, и уже решил зайти в ближайший двор, чтобы позвать хозяев, как вдруг метрах в ста от себя увидел неприметное здание с поблекшей вывеской над приоткрытой дверью. Это был магазин, и собкор поспешил туда.
Возле прилавка на табурете, зевая во весь рот, восседала дородная молодка с копной жестких красных волос, похожих на медную проволоку. Она поглядывала на экран допотопного телевизора, водруженного прямо на пыльный подоконник, без особого энтузиазма наблюдая за развитием сериальных страстей.
— День добрый! — степенно поздоровался собкор. — Можно вас оторвать от столь увлекательного занятия?
Продавщица окинула взглядом его не богатырскую, однако ладную фигурку и лучезарно улыбнулась.
— Да я этот сериал уже видела, — ее сладенький голосок приятно щекотал уши. — Так что не беспокойтесь! Вы что-то хотите купить?
— Мне нужно с вами поговорить, — Бобров тоже улыбнулся и представился: — Я — корреспондент «Новой газеты».
— О, так вы возьмете у меня интервью? — отчего-то обрадовалась она. — Мне никогда не доводилось беседовать с журналистами…
— Наверно, вы догадываетесь, о чем я буду вас спрашивать? — он подошел ближе, остановился у стеклянного шкафа-холодильника для напитков и оперся о него плечом.
Женщина энергично качнула головой:
— Конечно! Об этой проклятой болезни, что косит чабановцев.
— Тогда скажите, что, по-вашему, стало ее причиной?
Прежде чем ответить, она вскочила, побежала к телевизору, щелкнула выключателем и вернулась за прилавок. Но садиться уже не стала.
— Пока не трогали русло Молочной, никто здесь панкреатитом не болел, — ее большие серые глаза покрывала дымка задумчивости. — А когда появились рабочие со своей техникой, так и началось…
— Что, прямо сразу и началось? — уточнил Вадим.
— Ну, не сразу… Пока эти люди обустраивали себе базу, было все в порядке, но после того, как заработали экскаваторы и земснаряд…
Договорить продавщица не успела, в магазин вошел худощавый жилистый старик и, подслеповато щурясь, громко произнес:
— Только что опять троих повезли в больницу! Галька Пшеничная и Митро Костюченко еще ничего, хоть и охают да стонут, а Гришка Бурмистер без сознания. Я слышал, как одна врачиха говорила другой, мол, вряд ли его живым до Токмака довезут… Страшный суд пришел в Чабановку! Мы тут все передохнем! И стар, и млад.
— И зачем только взялись за расчистку русла Молочной! — в тон деду проговорил Бобров. — Натворили делов!