— А вы что, на самом деле не захотели им помочь? — перебил собкор вопросом сбивчивый рассказ участкового.
— Да никто ко мне с подобным заявлением не обращался! — раздраженно воскликнул он. — Это просто выдумка, повод придраться. Вторая жалоба — то же самое. Некая девица из Молочанска написала, что я вымогал у ее несовершеннолетнего брата деньги, обвинив в краже мобильного телефона. Но этого не было. Да и Молочанск — не мой участок…
— С этим все понятно! — нетерпеливо проговорил Вадим. — Расскажите, как на вас покушались? Вы связываете покушение со своим увольнением?
— Конечно! Ведь связь эта вполне очевидна, — голос Вальдмана был уже почти ровным, однако некоторое эмоциональное напряжение в нем все еще чувствовалось. — Я отказался писать рапорт. Рыженко сказал, что это мне не поможет, и посоветовал не оспаривать увольнение, иначе начнется расследование моих должностных преступлений. На это я заявил, что вынужден обратиться в службу внутренней безопасности МВД и областную прокуратуру, так как считаю свое увольнение заказом преступников, испугавшихся разоблачения. После этого выскочил на улицу, завел свой мотоцикл и поехал домой. За Токмаком меня настигла черная «Тойота», из нее сразу начали стрелять. Одна пуля попала мне в левую руку, я не удержал мотоцикл и влетел в придорожные кусты. «Тойота» приостановилась, но потом сразу дала газ и стремительно умчалась — со стороны Токмака приближалось несколько легковых и грузовых машин. Думаю, не будь их, преследователи попросту расстреляли бы меня…
— Так вы ранены? — встревожено осведомился Бобров.
Участковый нервно хохотнул:
— Да рана на руке пустяковая, кость не задета! Правда, у меня еще все лицо расцарапано ветками. Но это ерунда! Гораздо хуже то, что убийцы могут найти меня и довести свое намерение до конца.
— Вы сейчас дома?
— Нет, я домой не поеду! Собираюсь отправиться к старому товарищу, он живет в одной из соседних областей. На время залягу на дно…
— Давайте я сейчас же обо всем расскажу Сахновскому? — предложил Вадим. — Он не оставит вас в беде!
— Не стоит пока утруждать подполковника, — отказался Вальдман. — У него и без меня дел невпроворот. А со своими проблемами я разберусь сам.
— Значит, мы с вами осуществим задуманное?
— Осуществим обязательно! Только чуть позже. Я с вами свяжусь, и мы обо всем договоримся…
Закончив разговор с участковым, Бобров все-таки позвонил брату и коротко проинформировал его о том, что произошло в Токмаке.
— Я сию же минуту доложу о случившемся своему начальнику, а сам свяжусь с Любарским и потребую от него объяснений! — пообещал потрясенный новостью Николай. — Вальдман всегда считался одним из лучших участковых в области, а тут какие-то нелепые, явно надуманные жалобы, которые даже не стали проверять. Нужно самым серьезным образом разобраться и с этим покушением. Я Любарскому так и скажу: если Вальдмана убьют, то и ему не сносить головы! Все грешки, которые числятся за токмакским полицейским начальством, лягут в основу громкого дела. Уж я постараюсь, подниму все свои связи и у нас в управлении, и в министерстве, и в прокуратуре. Да еще попрошу помощи у знакомых из Службы безопасности.