— А я ему дам на дам предложу! — перебила его Сонька. — Он до баб охоч. Уговорим!
Соловей задумчиво почесал ложкой за ухом.
— Если что, — молвил он, как бы размышляя, — я ему свою телку в замен предложу.
— Да ну! — засомневался только что появившийся Кукуйко. — Не дело это — скотину на пойло менять! Не по-хозяйски.
— А что делать, дед? — вздыхая, спросил Самопалов.
Лука промолчал.
На том и порешили. Четверо из компании — Соловей, Вездеходов, Сонька Бублик и Верка Гнидозвездова — отправились на поклон к Ефрему Цуцику.
Снега на улице было много. Со двора выходили долго, брели, проваливаясь чуть ли не по пояс.
Пробудившись, Степка Барбацуца обнаружил, что его голова покоится на роскошной женской груди. Он осторожно оторвал щеку от нежного, источавшего аромат парного молока, тела и взглянул на Валентину — спит или нет? И в тот же миг шею парня крепко обхватили ее руки и он опять упал головой на шелковистую, мягкую грудь.
— Ну, ты и соня! — весело смеясь, прощебетала Валька. — Я уже часа два жду, когда ты наконец проснешься.
— А который час? — пытаясь скрыть охватившую его робость, спросил Барбацуца.
— Да часов восемь уже! — ответила молодка и, приподняв его голову, змеей юркнула под одеяло. Затем стала целовать лицо парня, тыкаясь губами то в его губы, то в нос, то в подбородок.
— Мне бы позвонить! — слабо пролепетал ошарашенный таким напором Степан. — Дома ведь переживают, небось, думают, что со мной что-то серьезное стряслось…
— Потом, потом обязательно позвонишь! — успокоила его Валька. — А сейчас у тебя много дел!
— Угу! — согласился он и, охваченный порывом в миг пробудившейся неистовой страсти, присосался губами к женской шее.
Валентина звонко рассмеялась, поощряя Барбацуцу лаской жарких, пылких и требовательных рук.
Их сердца, исполненные нахлынувшим чувством раньше неведомой безмятежной радости, застучали в унисон. Их души, озаренные неожиданным взрывом дивной, невесть откуда взявшейся трепетной любви, закипели от непередаваемого счастья.
Да, так бывает. И блажен тот, кому на веку довелось хоть раз пережить такие минуты.
…Вальке уже приходилось переживать подобную любовь. Втюрилась как-то в одного мужичка по самые уши, просто сердцем прикипела. И пострадала…
А дело было так. Года три назад по весне в Кулички прибыл молодой мужик Василий Червоненко. Чего его сюда занесло — один Бог ведал. Знал, конечно, и Василий, но об этом помалкивал. Отшучивался, дескать, сельской кашицы хлебнуть захотелось.
Василий был мужиком видным, веселым и работящим. Одинокие женщины сразу же обратили на него свои взоры. Но он поселился на постой к одинокой древней старушке Матроне, сейчас ее уже и в живых нету, царствие ей небесное! Сразу же устроился на работу в местную агрофирму. Взяли Василия кем-то вроде снабженца. Буквально с первых дней он проявил себя как находчивый и предприимчивый работник, что сразу же оценило начальство. В скором времени Васю начали считать незаменимым человеком. Да и посудите: всех селян обеспечил топливом, выгодно обменяв живность на новошахтинский уголек, дорого реализовал цистерну подсолнечного масла и тысячу тонн пшеницы четвертого класса. В хозяйстве с «живыми» деньгами была большая напряженка, их толком не видели уже несколько лет, а тут кругленькая сумма. Червоненко чуть ли не на руках носили.