все женщины искали с самого начала бытия…
– И что же это? – спросил он.
– Счастье! – ответила она. – Совершенное счастье жизни в любви!
Теперь он, наконец, выпустил её руку.
– Хотел бы я дать вам это! – сказал он.
– Вы не можете, Джулио! Я не создана ни для одного из мужчин!
– Вы не жалеете об этом? – спросил он. – Поскольку, в конце концов, вы всего лишь женщина!
– Так ли это? – пробормотала она, и странная блуждающая улыбка осветила её лицо. – Может быть! А может быть и нет! Кто знает!
Она оставила его озадаченным. Каким-то образом она всегда заставляла его быть более откровенным в своём отношении к ней. Благородная и добродушная, какой она была, она держала его на расстоянии и непреклонно сохраняла своё недоступное положение. Менее деликатный человек, чем Риварди, напустил бы на себя циничность и стал бы утверждать, что её отрицание любви и брака происходит из её собственной неспособности обрести любовь и выйти замуж, но он понимал её лучше. Он был достаточно умён, чтобы заметить редкостную тонкость её физической и умственной организации и характера, – характера, сложившегося таким прекрасным образом, будто нарочно для того, чтобы все прочие женщины казались грубыми и материалистичными на её фоне. Он чувствовал, что она превосходила его духовно и умственно; и сам этот факт оставлял невозможным для него когда-либо подчинить её волю и приручить её к подобострастию семейной жизни. Этот её неустрашимый дух никогда не склонится в подчинении, даже любовь (если она была на неё способна) не заставит её зайти так далеко. И этот спасённый ею мужчина – кто он ей? Как она узнала о том, что ему грозила опасность?
Все эти вопросы Риварди обсуждал с доном Алоизусом, который внимательно его слушал, не обременяя себя никакими ответами. Как бы Моргана ему не доверяла (а она доверяла ему немало), он придерживался собственного мнения.
В течение сорока восьми часов после того, как Моргана вызвала специалиста из Рима, прибыл профессор Марко Ардини, известный по всему миру своими чудесными исцелениями тех пациентов, перед которыми уже опускали руки другие врачи. Он выслушал историю спасения мужчины и женщины от утопления серьёзно и без всяких эмоций, более заинтересовавшись Морганой, с которой он прежде никогда не встречался, а только вёл переписку относительно актуальных научных вопросов. Из чрезвычайно учёного и проницательного тона её писем у него сложилось мнение о ней, как о даме в возрасте, глубоко эрудированной, которая истратила большую часть жизни на учёбу, так что его удивление при виде этой маленькой, нежной девушки, которая приняла его в библиотеке «Палаццо де Оро», было за гранью любого словесного описания; фактически, ему потребовалось несколько минут на то, чтобы прийти в себя от магнетического «шока» после взгляда её голубых глаз и задумчивой улыбки.