– Увы! Если она так решила, то само небо её не переубедит! Это будет возвышенным жертвоприношением одного человека другому, но что поделать? Такие вещи – не редкость, хотя мир и не слышит о них. В данном случае некому её остановить.
– Вы одобряете, вы согласны с этим? – вскричал Риварди с гневом.
– У меня нет власти одобрять или соглашаться, – отвечал учёный прохладным тоном. – Я не вмешиваюсь в это дело, как, я полагаю, и вы! Если любящая его девушка желает стать его женой даже в таком ужасном состоянии, то я не вижу причин для возражений против этого брака.
– Тогда бедный дьявол будет женен бессознательно и, возможно, (если у него сохранились чувства) будет возражать против этого! – сказал Риварди.
Ардини ещё больше нахмурился.
– Именно так, – ответил он. – Однако у него нет ни сознания, ни воли – и вряд ли он обретёт их вновь. Эти великие Божественные дары человека у него были отняты. Воля и Сила – два крыла Души! – их нет и, вероятно, навеки. Наука ничего не может сделать, чтобы вернуть их ему, но я не стану отрицать возможности действия других сил, которые могут стать лекарством для этой руины «повелителя мира», как он себя называет! Поэтому я говорю: пусть любовь женщины попытается сделать всё возможное!
Дон Алоизус сидел в своей личной библиотеке – в комнате, немногим больше монашеской кельи, – а у его ног преклонила колени Моргана, словно дитя за молитвой. Розовый и пурпурный отблеск заката наискось проникал через высокое эркерное витражное окно, освящая ореолом её золотистую голову и усиливая прекрасные тёмные черты глубокомысленного лица священника, когда он с пристальным вниманием слушал мягкий чистый голос, дрожавший нежностью и сожалением, во время её рассказа о той девушке, которая желала принести себя в жертву ради любви.
– В вашей Вере и в моей, – говорила она, – нет иного истинного связующего звена, чем Дух, и он может каким-то образом превзойти пределы наших познаний, когда священный обряд уже будет совершён. Вам не нужны никакие объяснения с моей стороны; вы гражданин и будущий обитатель Золотого Города; вы тот, кто был предназначен для долгой жизни после того, как эти бедные человеческие существа уже умрут в невообразимой бесконечности времени; и вы не должны колебаться в том, чтобы объединить их, насколько возможно, таким образом, чтобы они смогли по крайней мере спастись от вечного злословия общества. Однажды вы попросили меня рассказать вам о нескольких минутах истинного счастья, которые мне выпали, так вот для меня будет одной из величайших радостей, если я смогу утешить эту любящую девушку и помочь ей принять на себя это самостоятельно избранное мученичество. И вы должны мне помочь!