– Вы верите в Рай? – внезапно спросил Алоизус.
Она замешкалась.
– Раньше верила – в те дни. Как я сказала, я ведь была ребёнком, и рай представлялся мне реальным, и даже ангелы были настоящими…
– А теперь вы их утратили?
Она слегка отмахнулась.
– Они сами покинули меня, – ответила она. – Не я их утратила. Они просто ушли.
Он молчал. Его красивые, спокойные черты лица выражали серьёзную терпеливость, не более того.
Она продолжила:
– То было первое ощущение «счастья». До тех пор я жила обычной монотонной жизнью ребёнка, делая то, что мне говорили, и идя туда, куда меня брали, однако открытие спектра стало ключом к моей индивидуальности и, казалось, распахнуло двери моей тюрьмы. Я начала размышлять о себе и искать свой характер, как существа, отличного от других. Мой второй опыт произошёл годы спустя, как раз когда я закончила школу и когда мой отец увёз меня из родных мест на севере Шотландии. О, это такой дикий уголок мира! Прекрасные скалистые холмы и тёмные глубокие озёра, грубые фиолетовые вересковые пустоши и такое замечательное небо на закате! Коттедж, в котором жил мой отец ещё мальчишкой-пастухом, всё ещё стоит там, я его купила; это маленькая каменная хижина на три комнаты, и есть ещё и другая на расстоянии около мили, куда он привёл жить мою мать и где я родилась на свет! Его я тоже купила. Да, я ощутила сильную дрожь от счастья, стоя по колено в вереске, когда мой отец сжимал мою руку и вспоминал вместе со мной те ранние периоды его детства, когда у него едва ли был в кармане один пенни! И он был печален! И сказал мне тогда, что отдал бы все свои богатства за то, чтобы вернуть сердцу спокойствие и лёгкость, которые сопутствовали ему в те дни! И потом он пошёл проведать старую Элисон, – здесь голос её сорвался, и странный свет зародился в глазах, она слегка улыбнулась. – Думаю, лучше мне не рассказывать о старой Элисон!
– Почему нет? – И дон Алоизус возвратил ей улыбку. – Если старая Элисон каким-то образом связана с вашим счастьем, то я с радостью о ней послушаю.
– Видите ли, вы священник, – медленно продолжила Моргана, – а она ведьма. О да, правда! Настоящая ведьма! Нет никого в этой части Хайленда, кто бы не знал о ней и её силе! Она очень-очень стара, народ говорит, что ей больше ста лет. Она знала моего отца и деда, и она пришла в коттедж моего отца в день, когда я родилась и говорила странные вещи о «майском ребёнке» (я родилась в мае). Мы отправились, как я сказала, проведать её и обнаружили за прялкой. Она подняла глаза от своего колеса, когда мы вошли, однако вовсе не казалась удивлённой нашим появлением. Глаза её сияли не как у старухи. Она сразу же заговорила с отцом ясным музыкальным голосом: «Это ты, Джон Роял? – сказала она. – И ты привёл с собой свою фею!» Тогда я впервые услышала слово «фея». Тогда я его не поняла.