На следующий день, на занятиях, я видел ее мельком, а на вечере…
В зале играла музыка, народ подтягивался, и уже начинал потихоньку тусить. Я, стоя спиной ко входу, рассказывал компании свеженький анекдот, когда Пашка вдруг издал «вау», глядя округлившимися глазами, мне за спину.
Я обернулся под раздающиеся из разных мест зала удивленно-одобрительные возгласы и почувствовал, что мои глаза тоже «имеют тенденцию к выпадению»!
По залу, слегка прихрамывая на «козьей ножке», шла Саша! За прошедшие годы все привыкли, что она одевается аккуратно, но скромно и неброско, и обычно носит свободные брюки или юбки «миди». А сейчас…
На Саше была мини-юбка из темной ткани с блестками, «ножка» была уже не того тошнотно-трупного цвета, который на медицинских прибамбасах почему-то зовется «телесным», а была покрашена в автомобильный «мокрый асфальт». На правой ноге у нее была низкая босоножка в греческом стиле со стразами на ремешках. Сверху на Саше был ярко-красный топик без бюстгальтера с декольте, в котором поместились бы выпавшие глазки половины уставившихся на нее парней, черные волосы спадали волнами на спину, и завершал ансамбль яркий, но без вульгарности макияж.
Саша обвела взглядом зал, наши глаза встретились… И тут мой внутренний голос рявкнул: «Вперед, осел! Если не желаешь стать бараном! Круторогим!» Я шагнул к ней, краем уха слыша, как за спиной кто-то хихикнул. Анекдот так и остался недорассказанным…
Я плохо помню, что говорил ей. Мы танцевали не только «медляки», когда я прижимал ее к себе, а внутри начинал разгораться огонь, но, к моему удивлению, и быстрые, причем Саша ловко крутилась на тросточке протеза.
Ближе к концу вечера Сашу попросили спеть. Она поднялась на небольшой подиум в углу, на котором находилась наша самодеятельность, пошепталась с сидевшим за «Ямахой» рыжим второкурсником и запела… Запела «Бесаме мучо»!
Она пела, глядя на меня, а у меня… все кипело внутри! Едва дождавшись конца песни, я снял Сашу с подиума и повел к выходу из зала под аплодисменты и одобрительные возгласы факультетских.
Отойдя несколько шагов от входа в зал, я прижал Сашу к себе и стал горячо целовать, а она стала не менее яростно отвечать на мои поцелуи… Оторвавшись от меня, после того как нам обоим стало не хватать воздуха, Саша посмотрела мне в глаза и сказала: «Аня уехала к родителям». Сообразив через секунду, что она говорит о своей соседке по комнате, я обнял Сашу, и мы, продолжая целоваться на ходу, рванули к ней…
В понедельник мы пришли на занятия, держась за руки, с утомленным видом, опухшими от поцелуев губами и шалым блеском в глазах.