И вот теперь оказывается, вместо нашего, заимствованного «консервировать», «консервы» у болгар «хранить», «хранителни стоки». Но ведь это означает, что слово «консерватор» не более чем хранитель, охранитель, сохранитель и вовсе не должно нести того отрицательного оттенка, который мы ему придаем.
* * *
В 1945 году я, служа сержантом в Кремлевском полку, начал ходить на литературное объединение при «Комсомольской правде». Мы собирались по средам в «Зеленом зале», по вечерам. Руководил этим объединением Владимир Александрович Луговской. Мы все были очень молоды, мне, в частности, был 21 год. Луговской был среди нас седовласым старцем, маэстро. Крупный, с крупным выразительным лицом, с могучим басом, действительно седовласый, с какой-то тяжелой тростью, а вернее — клюкой, это был для нас не просто маэстро, но патриарх. И вот он начал волочиться за одной молоденькой (17—18 лет) участницей нашего кружка, пишущей, естественно, стихи. И, кажется, ухаживал он не безуспешно. Мы все дивились. Как это возможно, чтобы такой старец и такая девочка. Ну он-то ладно, у него свой «старческий» интерес, но она-то, она как могла с таким стариком!..
Недавно я, вспоминая те годы, решил сопоставить даты, и что же оказалось: Луговскому тогда было 44 года!
* * *
Я курил с шестнадцатилетнего до двадцатидевятилетнего возраста. Курил много, жадно и с удовольствием. Курил дешевые папиросы, курил махорку, самосад, трубку, курил «Беломор» и «Казбек». Но бросил курить очень легко. Решил и бросил. Это вопрос не силы воли. Такой силы воли у меня вовсе нет. Есть дурные привычки (например, рюмка перед обедом), от которых мне избавиться не удается. Почему же я так легко бросил курить? Потому, очевидно, что не курил никто из моих родителей и предков: ни отец, ни дед, ни прадед. Табачная зараза не перешла ко мне через наследственность, через гены. Я был курильщиком в первом поколении.
* * *
Читал какой-то переводной детектив, в котором двое террористов убивают человека из пистолетов с глушителями. «Раздались звуки, похожие на те, когда открывают шампанское». Профессиональное чувство реалистичности сразу подсказало мне, что тут что-то не так. Не мог писатель, даже если он просто бездарный сочинитель полицейских романов, написать такую ерунду. Не похожи выстрелы из пистолета с глушителем на звуки открываемого шампанского. Решил докопаться и проверить. Оказалось в оригинале, что звуки от выстрелов были похожи на щелчки, возникающие при открывании банок с пивом. Да, это очень точно. Получаются при открывании банок с пивом такие глухие щелчки. Почему же переводчик исказил это место, причем ухудшив его? Потому что перевод предназначался для нашего широкого читателя, а кто же у нас держал в руках банку с пивом, а тем более открывал ее? Ну а как стреляет пробка от шампанского, слышали все.