* * *
Если бы ему нужно было описать это место одним словом, он назвал бы его библиотекой. И не мудрено, ведь груды книг и стеллажей занимали практически всё свободное пространство. А ещё здесь был резкий, щекочущий нос, запах пергамента.
– Ум-м… – открыв глаза, пробормотал Тео, – Где это я?
Место было достаточно знакомым. Изучив окружающий ландшафт, Тео понял, что это отдельное пространство. Оно было похоже на Библиотеку Глаттони, но при этом было немного иным. Он знал, что увидит, если откроет одну из этих многочисленных книг. Это было пространство, состоящее из воспоминаний Теодора. Духовный мир, существующий на дне его подсознания.
– Ясно. Пытаясь успокоить Сильвию, я всё-таки упал в обморок, – глубоко вздохнул Тео.
Неужели усталость после манипуляций с душой оказалась настолько сильной, что он погрузился на дно своего сознания? Возможно, он даже потерял немного своей психической силы…
Тео ещё раз вздохнул и посмотрел на разбросанные книги.
– Ну, раз так… Может, мне произвести осмотр?
У Теодора Миллера была отличная память. Прочитав какую-нибудь книгу, он не забывал написанного в ней и даже спустя долгое время мог с легкостью составить по ней объемное резюме. Для него "осмотр" был бы всего лишь одной из утомительных задач. Если он прочитает книгу, которую уже знает, то какие новые и интересные знания сможет приобрести?
– … Ну, это лучше, чем ничего.
И вот, когда Теодор уже собирался взять в руки одну из книг…
– Что, решил пренебречь мной, оставшись наедине со своим имуществом? Как некрасиво, – раздался из-за спины чей-то игривый голос.
– …
– Что за реакция? Почему у тебя такой глупый взгляд?
– … Сестрёнка? – пробормотал ошеломленный Тео.
– А-а?
– Вероника, сестрёнка…
Вероника поняла, почему он так удивился, и рассмеялась. Затем она подошла к нему и обняла застывшего Теодора. Её прикосновение было мягким и теплым.
– Да, теперь я твоя Вероника. Спасибо, что спас меня, – ласково прошептала Мастер Красной Башни, от чего Теодор застыл ещё сильнее.
А затем он понял. Тепло её тела и эти прикосновения… Все его чувства провозгласили, что она жива. Он вспомнил ту ужасную картину, где кровоточащая Вероника лежит на земле, лишенная возможности даже пошевелиться, и невольно прижал её к себе.
– Ах, – слетело с уст Вероники.
Однако Теодор не отпускал её, сжав объятия ещё крепче. Он боялся, что она исчезнет.
– Прости.
Он был виноват в том, что отправил её на подлинную смерть. Ему было не по себе из-за того, что он заглянул в её воспоминания. А ещё он презирал свою собственную неопытность, которую в полной мере осознал, когда исцелял её душу.