– Что за дурацкие сны! – кто-то проговорил в голове. По-английски, но отчего-то совершенно понятно. – Боб, гад, по голове пинал, вот оно и…
– А кто такой Боб? – невольно подумалось.
– Жлоб. Бобби Маленький. Странный ты, сон. Как мне может что-то сниться не по-английски?
– А почему тебе и почему по-английски?
– Потому что я сплю, и я – англичанин.
– А я не сплю, – прикалываюсь над глюком.
– Ну, правильно. Как ты можешь спать, если ты мне снишься?
– Я, вообще, неместный…
– А! Ты мне по ошибке снишься. Не туда залетел.
– Ну, конечно, залетел! Не туда. Да-а-а! А куда?
– Ко мне в голову, конечно. Не в жопу же.
– А что ж все так чешется-то?
– В башке вши, а жопа, потому что обдристался.
– Ё………
– Ух-ты! Давай еще!
– И сколько раз подряд надо обделаться, чтоб так воняло?
– Воняет? В трюме всегда так.
– В каком трюме?
– Каком-каком! В корабельном. Дурацкий ты какой-то, сон, тупой и болтливый.
Я точно знаю, что я – не сон. Как бы в этом убедиться? Ощупываю себя. Странная одежда. Но это пофиг. Не мог я за ночь так съёжиться! И сбрить усы! Обделаться – это теоретически возможно. Трюм… э… по пьяни тоже вероятен. Но сбрить усы не мог. Только не я. Не я? А кто?
– Ты кто? – снюсь и интересуюсь.
– Закари.
– Что ты делаешь в трюме, Захар?
– Сплю.
– А ещё?
– Болтаю с дурацким сном.
– А вообще?
– Плыву на корабле на каторгу.
– На сколько лет?
– Почти четырнадцать.
– Четырнадцать?! А за что так много?
– Мне почти четырнадцать лет, а каторга пожизненная, за убийство. Мы тут все за убийства, в основном.
– Что, не убийцы есть? – ошарашенно ляпаю, что в голову пришло.
– Нету, просто у некоторых, кроме убийств, всякого навалом.
– Что, например, просто?
– Конокрадство, поджоги, грабежи. Ещё насильники были.
– Были?
– Угу. Только кончились, болели сильно, каждый день.
– А ты?
– Я только за убийство.
– Хм. Зак, а если я у тебя немного задержусь?
– До утра? Я днём не сплю, бьют. Ты ночами прилетай, будем болтать о том, о сём.
– За что бьют?
– За то, что мелкий. Кормят сухарями с плесенью, я на оправку не успел и обдристался в трюме, отпинали и прозвали дристуном.
– Почему не успел?
– Из-за сухарей, ещё меня от трапа оттолкнули, три раза.
– От какого трапа?
– Вон там люк открывают и верёвку сбрасывают на полчаса.
– А трап?
– Верёвка с узлами и есть трап.
– А если не сможешь залезть?
– Тогда жди, пока, кто на палубу пробился, парашу поднимут, потом в очереди стой, терпи. Не вытерпишь – обдрищешься в трюме, отпинают. И так пока не забьют, а когда забьют, на той же верёвке вытащат и выбросят в море. Всё, улетай, скоро утро, ссать охота!
– Зак, я на денек останусь. Лады?