Пару мгновений Николас Блейз пристально наблюдал за Тремейном, а потом проговорил:
– Живописное местечко, особенно сейчас, когда выпал снег. Странно думать, что в этот самый момент где-то тут может прятаться убийца.
– Действительно странно, Ник, – кивнул Мордекай Тремейн.
Душа его страдала. Давно ставшая частью существа глубокая любовь к добродетели беспомощно протестовала. Неправильно, что жадность и ненависть, страх и насилие проникают в самые прекрасные уголки милой патриархальной Англии. Плохо, что созданная высшим разумом холодная зимняя красота осквернена неспособностью человека жить в ладу с самим собой и с окружающими людьми; что убийство чернеет подобно грязному пятну на безупречно белой скатерти.
Хотелось верить, что влюбленным всегда светит солнце, чувствовать в небесах присутствие Бога и знать, что все правильно в мире, где не звучат фальшивые ноты. Возможно, так проявлялась слабость, сказывалось стремление уйти от реальности, спрятаться от горькой правды бытия. Однако избавиться от собственной души невозможно.
Путники зашагали дальше по снегу, а когда приблизились к церкви, увидели у ворот пастора. Тот сразу узнал Николаса Блейза и кивнул в знак приветствия.
– Доброе утро, – дружелюбно произнес он и, немного помолчав, смущенно добавил: – Слышал страшную новость. Хотел дойти до вашего дома и узнать, не нужна ли помощь, но решил, что не нужно вторгаться, если тебя не просят.
– Очень благородно с вашей стороны подумать о нас, – ответил Блейз. – Полиция уже все взяла под свой контроль. Сделать ничего нельзя, остается лишь сидеть и ждать.
– Ах да, – вздохнул пастор. – Полиция. Офицеры, естественно, заняты расследованием. – Он печально покачал головой. – Бедный мистер Рейнер! Ужасная кончина! Да еще в то время, когда мы должны думать о мире на земле и о милосердии. Вдвойне трагично.
– Наверное, вы много общались с мистером Рейнером? – спросил Мордекай Тремейн.
Пастор покачал головой:
– Я знал этого человека, но, к сожалению, редко видел среди прихожан.
На мгновение сквозь образ священника проступил простой смертный и отдал дань любопытству:
– У полиции уже появились версии и подозрения?
– Если появились, то хранятся в тайне, – ответил Николас Блейз.
Мордекай Тремейн перевел разговор в иное, более безопасное русло:
– Нам очень понравилось пение хора. Голоса звучали прекрасно.
Внезапная перемена темы не огорчила пастора. Напротив, он испытал заметное облегчение, словно пожалел о вопросе и теперь спешил отвлечь от него внимание собеседников.
– Очень рад, – улыбнулся он. – Уверен, что певцы тоже получили огромное удовольствие от выступления в главном доме деревни. Достойная кульминация вечера.