Сознание тупо твердило одно и то же: это Санта-Клаус. Наступила рождественская ночь, и он явился. Вот только сейчас неподвижно лежит под елкой. Его убили.
Убили? Это еще предстояло доказать. Мордекай Тремейн осмотрелся, но оружия поблизости не заметил. На полу, возле руки, что-то сверкнуло. Он осторожно поднял блестящий осколок, взглянул вверх и увидел, что один из маленьких колокольчиков разбит. Скелетик игрушки печально висел на нижней ветке, напоминая о трагедии.
Несмотря на то что исполнители гимнов оставили очевидные следы своего присутствия, пол вокруг елки сохранил относительную чистоту. Тремейну удалось заметить четыре отпечатка между деревом и телом. Они будто остались от предмета, передвинутого на пару дюймов под давлением, и располагались, образуя почти правильный квадрат. А между телом и французским окном протянулась линия мокрых следов.
Все, кто собрался в комнате, молча наблюдали за происходящим. Мордекай Тремейн ощущал на себе испуганные вопросительные взгляды, однако никто не произнес ни слова. Тишину нарушил Остин Деламер. Он откашлялся и неуверенно произнес:
– По-моему, следует вызвать врача.
– Врач не сможет вернуть мертвого к жизни, – возразил Мордекай Тремейн.
– Значит, он… мертв?
– Да.
В холле раздались голоса, и скоро в комнате появились еще люди. Процессию возглавил профессор Лорринг. Рассерженный, он ворвался с видом человека, несправедливо лишенного сна, и сразу бросился в атаку:
– Что, черт возьми, здесь происходит? Подняли дикий крик среди ночи! Я…
Мордекай Тремейн выпрямился.
– Оставайтесь на месте! – велел он. – Все до одного!
Твердый голос и командный тон настолько контрастировали с мягкой внешностью, что в любом случае заставили бы подчиниться. Но сейчас вошедшие увидели под елкой неподвижную фигуру и растерялись. Лорринг побледнел. Его взгляд метнулся к дереву, словно что-то отыскивая.
– Это… убийство?
Враждебность мгновенно исчезла. Он превратился в испуганного человека и посмотрел на Тремейна так, как будто искал утешения.
– Ответ на данный вопрос сможет дать только полиция, – ответил тот.
– Полиция? – воскликнула Розалинда Марш.
– Конечно, – подтвердил Мордекай Тремейн. – Придется сообщить о том, что случилось. Вам… не нравится это?
Она вздрогнула и отпрянула, в глазах мелькнуло выражение загнанного зверя. Но уже через мгновение ее поведение резко изменилось. Мисс Марш набросилась на Тремейна с яростным негодованием:
– С какой стати мне должно это нравиться? Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?
– Нет-нет, что вы! Простите, если неудачно выразился.