– Дорогой, я знаю, что тебе плохо… но ты не в себе. Я просто хочу помешать тебе натворить бед, о чем ты же сам будешь потом жалеть. Понимаешь?
Дональд согласно покивал, и у Майвор появилась надежда, что он начинает что-то соображать. Он недобро усмехнулся.
– Еще бы не понимать… «Крестьянин ищет жену» [26]. Ты же вечно смотришь эту херню. А у тебя, глядишь, уже и трусы намокли, так охота поскакать на их палках. Только придется мычать, они к другому не привыкли, могут деру дать. Му-у-у…
Он не успел закончить фразу – Майвор залепила ему рот остатком тейпа. И удивительно – на этот раз никаких угрызений совести у нее не возникло.
Дональд побагровел и, судя по всему, продолжал выкрикивать оскорбления, но разобрать, что он мычит, было невозможно. Майвор, почти такая же красная, как и ее муж, повернулась к фермерам с извинениями.
Но те не обратили внимания на ее извинения. Они стояли и напряженно вслушивались. Теперь, когда Дональд замолк или почти замолк, услышала и она.
Крик. Многоголосый крик боли. И запах… она какое-то мгновение не могла сообразить, что это за запах, но потом поняла: пахло паленым мясом, как от субботнего гриля. И еще чем-то…
Серой. Огнем и серой.
Майвор огляделась, и то, что она увидела, нельзя было истолковать по-иному.
Господи, помилуй нас, грешных.
* * *
Карина поднялась в кемпер – надо было успокоить Эмиля. Он же наверняка видел всю эту жуткую сцену из окна. Видел, как его отец, рискуя жизнью, бросился на вооруженного Дональда. Если бы случайно увидела что-то подобное в кино, она наверняка выключила бы телевизор.
Но, к ее удивлению, Эмиль прильнул к другому окну, на противоположной стороне. Кулачки сжаты, тельце как натянутая струна.
– Эмиль, милый… теперь уже нечего бояться…
– Мама, смотри!
Карина села рядом и погладила его по голове.
Первое, что она увидела, – свинцовая туча, покрывшая почти весь горизонт и быстро надвигавшаяся на лагерь. Прекрасно. Неизменно и неестественно голубое небо не то чтобы пугало ее, но каким-то образом возвращало к давно забытой мысли – хорошо бы исчезнуть из этого мира. Туча несет с собой воду. Вода – это жизнь. Она опустила глаза и посмотрела на потемневшую зеленую пустыню.
И не поверила своим глазам. Первая ассоциация, подсказанная помутившимся и вряд ли адекватным сознанием, – марафонцы. Истощенные многочасовыми тренировками чернокожие бегуны из Кении. Ни капли жира – только мышцы и сухожилия. К ним приближается марафонский забег. Но бегут они неуклюже, странными рывками, движения искажены, точно части скелета плохо закреплены.