Фермеры подняли головы, но было уже поздно: капля оторвалась и упала на ламинат столешницы, где тут же образовался маленький шипящий кратер.
Майвор не могла оторвать от него глаз.
И пролил Господь дождем серу и огонь с неба…[28]
Живыми им не уйти. Незачем притворяться.
Леннарт и Улоф встали, а Майвор сцепила руки в молитве и зажмурилась.
Она знала много молитв. Множество церковных молитв, а еще больше своих собственных. Почти все молитвы она обращала к Отцу Небесному, Создателю всего сущего на Земле. Но в крайних случаях, когда она действительно рассчитывала на немедленную и оперативную помощь, она обращалась не к Богу. Как, например, когда она была беременна Альбертом и врачи сказали, что выкидыш неизбежен.
Нет, когда все возможности исчерпаны, она обращалась не к Господу. Господь – да простит Он еретическую мысль – всего лишь мужчина, властный и склонный к осуждению. И только другая мать, женщина, только Дева Мария может ее понять и помочь.
В кухне что-то треснуло. Майвор обратила взор в бесконечную вселенную души, туда, где Мария должна была бы открыть ей объятия.
Царица моя Небесная, Богородица, заступница несчастных и странников… – горячо зашептала Майвор. – Помоги нам в тяжелый час, прости грехи наши, ибо несть им числа, как песчинкам на берегу. Укажи нам путь из этого… ада.
Она прислушалась.
Нет ответа. Только потрескивание ломающихся где-то досок.
– Где ты? Дорогая моя, милая, вечная… где ты?
Молчание. Оглушительное молчание.
До этого момента, несмотря на весь ужас их положения, они как-то держались. Майвор знала, что, если нужда и в самом деле велика, а крик о помощи исходит из глубины души, она обязательно дождется ответа. Так было всегда.
Но не в этот раз. Ждать помощи неоткуда. Она погрузилась в необозримый океан одиночества, и на нее снизошло откровение.
* * *
– Подушки тоже! И коврики!
Стефан стоит на лесенке, принимает у Карины все, что попадет под руки, и лихорадочно пытается заполнить пространство между крышей и полом антресолей, который одновременно служит потолком для кухни. Единственный шанс – надо надеяться, что этот ядовитый дождь не вечен, когда-то он кончится. И антресоли дают возможность создать своего рода изоляцию, которая если не воспрепятствует, то, во всяком случае, замедлит процесс.
Стефан еще не пришел в себя после инцидента с Дональдом, но сейчас не до переживаний. На кону стоит жизнь, их жизнь. Он ощущал себя фигуркой из «Нинтендо», на которой играл Эмиль, неким Рэббитом, – механически двигал руками и ногами, в то время как кто-то сидел за пультом и нажимал кнопки и рычажки. Подняться по лесенке, спуститься по лесенке, увернуться от жгучих капель, постараться уцелеть – как в игре, до следующего уровня. Заработать лишнюю жизнь.