Дональд подавил гнев.
– Я понял, что не сплю, – спокойно сказал он. – Поехали за кемпером, Майвор.
Отдуваясь и кряхтя, Майвор поднялась из-за стола. Дональд даже скрипнул зубами – подлая старуха. Только заманить ее в машину, тогда узнает, что он задумал. А пока, как говорится, не показывать вида.
Дональд повернулся, чтобы открыть дверь, но замер. Кто-то скреб по обшивке кемпера. Потом постучали в дверь. Черно-коричневая рука появилась в окне кухни, еще одна в окне над диваном. Дверная ручка дрогнула.
* * *
Дождь прекратился. На землю вернулся свет.
Петер так и сидел, положив подбородок на колени. Пенопластовые матрасы сделали свое дело – Петер фактически не пострадал от смертоносного дождя. Молли достала карманное зеркальце и внимательно вглядывалась в свое отражение.
Изабелла мертва. Ничего иного быть не может. А если даже и не мертва – Петеру никак не хотелось увидеть, что с ней произошло. Ему вообще ничего не хотелось – только сидеть и ждать. Ждать, пока кончится этот кошмар. Всесильная рука, которая бросила их в эту грозную пустыню, – почему бы ей не вернуть их обратно? Он не собирался ни молиться, ни просить – здесь молитвы обращать не к кому. Ждать. Смотреть на Молли.
Ты здесь своя?
Не знаю. Пока не знаю.
На щеках, где стекала кислота, остались розовые воспаленные полоски. Молли внимательно их разглядывала в зеркальце, трогала рукой, качала головкой.
– Я не понимаю, – пробормотала девочка.
Весь день Петер стремился к какой-нибудь цели, следовал жизненному девизу: всегда стремиться к цели. А теперь сдался. Никакой цели не было, и вдруг нашлось время для простых мыслей. Молли.
– Что ты не понимаешь?
– Так не должно быть. – Молли бросила зеркальце в ящик.
И что тут сказать? Что спрашивать? Что комментировать, что обсуждать?
– Изабелла умерла. Мама умерла.
– Может быть, – сказала Молли равнодушно. – А может, и нет. А может, и то и другое.
Тема смерти матери ее, очевидно, не заинтересовала. Возмутительно, если не сказать чудовищно, но у Петера не было сил возмущаться. Он смотрел на Молли во все глаза и не испытывал ничего, кроме удивления.
– Не знаю, что делать, – сказала Молли с отчаянием. Похоже, искренним.
– Ну что ж… так бывает.
В дверь постучали. Петер машинально встал и пошел к двери. В голове осталось место для самых элементарных соображений: стучат – надо открыть. И он уже готов был воплотить это знание в действие, как постучали в окно. И в дверь. Кто-то яростно стучал и скреб по обшивке.
Молли выглянула в окно, и ее глаза стали огромными. Она прижалась к Петеру и схватила его за руку.