Не знал я и не думал, что ты на свете есть.
Леннарт уселся на диванчик и весело посмотрел на Улофа – тот закрыл дверь и начал раскачиваться в такт музыке. Леннарту песня тоже нравилась, но на его вкус в ней многовато романтики.
Какая удача – в толпе повстречаться,
А потом танцевать до утра.
Улоф взял Леннарта за руку, поднял с дивана и открыл объятия – кавалеры приглашают дам.
– Самый простой из простейших – фокстрот.
Он продемонстрировал несколько па, и прицеп закачался.
Леннарт сделал шаг вправо, потом шаг влево, отвел руки Улофа, попятился и наткнулся задом на кухонный столик.
– Я не танцую. Не умею.
Улоф посмотрел на него, будто не понял.
– Как это?
– Так это. Не умею, и все.
– Ясное дело, умеешь. Все умеют.
– Все умеют, а я не умею.
Леннарт решительно сел на диван и посмотрел в окно. Смотреть было не на что, однообразное зеленое поле, а он смотрел, и довольно долго. Улоф выключил приемник, подошел, сел рядом и положил ладонь ему на предплечье.
– Слушай, тут такое дело…
– Ну?
Леннарт покосился на Улофа. Тот по-собачьи склонил голову набок. Взгляд беспокойный и виноватый.
– Что… чересчур интимно? Танцевать, что ли, чересчур интимно?
– Ну нет… или… вообще-то да… наверное.
Улоф убрал руку и уставился в стол.
– Мы же спим вместе.
– Да. Спим. Но это другое дело.
– Другое, да. Я знаю. Ты, наверное, прав… – Он почесал в голове. – Ну, прости. Песня такая… нашло на меня.
– Что тут извиняться? Я, может, тоже хотел бы… ну и все такое.
– А ты и вправду танцевать не умеешь? – спросил Улоф после долгой паузы. – Никогда не учился?
– Нет… Меня тошнило от этих уроков.
– А меня мать научила. Лет, наверное, в четырнадцать-пятнадцать.
– Да… моя-то мать в балерины не годилась, если ты помнишь…
– Еще бы не помню. Ясное дело, помню.
Леннарт помрачнел, и Улоф пожалел, что ляпнул про мать. Надо было подумать… Маму Леннарта лягнула лошадь, и Улоф прекрасно ее помнил: рано постаревшая, прихрамывающая женщина с палочкой.
Не надо было вообще затевать этот разговор. Теперь-то все встало на свои места – он вспомнил. Когда он с Ингелой и Леннарт с Агнетой ходили на танцы, Агнета всегда танцевала с другими кавалерами. Леннарт ссылался то на спину, то на колени и сидел в баре. Улоф думал – из-за застенчивости.
– Ну что, – сказал он, меняя тему. – Пойдем попробуем нашу штуковину?
Леннарт кивнул.
Улоф двинулся к двери и почувствовал на плече руку Леннарта. Он обернулся.
Леннарт погладил его по щеке.
– Извини.
– Не за что извиняться. – Улоф прижал руку Леннарта к щеке и улыбнулся. – Как есть, так есть. Плохо, что ли?
«Штуковина» лежала на складном столике у входа. Улоф, разумеется, знал, как правильно: «айпод с динамиками», но, поскольку не умел с ним обращаться, предпочитал нейтральное название – «штуковина».