— Я, дживари, заклинатель моря! Я говорю правду! И я — ваша единственная надежда на выживание! — кричал он громко и уверенно.
Волны вокруг потемнели и покрылись рябью. «Море не должно понимать мою речь, только эмоции», — вспомнил Киату притчи из древних книг и, наполнив грудь воздухом, крикнул с нарастающей уверенностью в своей правоте:
— Море, смотрите на море! Оно подтвержает мои слова! Ваша мать отвечает вам!
Галя не успевала переводить, соскальзывая вниз по начинающему подниматься крылу.
Каменно-перепончатая твердь, похожая на разводной мост, поднесла Киату и Галю выше. И они казались оба между мордами двух страшенных дракониц, в едком облаке пепла. Киату гордо задрал подбородок, чувствуя, как душа скатываются в пятки. «Пожалуй, я сошёл с ума», — констатировал он, а вслух рявкнул, указав на приближающийся «Диатор»:
— Вот ваше спасение! И я ваше спасение! Вы знаете, что делать!
* * *
Тася
Мы уже подплыли близко. Матросы и офицеры ежесекундно поминали Око, ругались от страха и снова молились. Лица у всех были бледными и вытянутыми. Хавры расступаться не собирались, осталось пару минут, и «Диатор» на полному ходу врежется в их покрытые ракушками туловища. Я, Рита, Грымова с Аридо и Аня, стояли, разинув рты. И вдруг драконица, на крыле которой находились Киату и Галя, поднесла их к пасти.
— Сожрёт! — ахнула Грымова.
«Вариант «Подзатыльник» — подумала я со сжавшимся сердцем. В долю секунды оказалась возле Киату и Гали. Схватила их за что попало. И вернулась на палубу. Мы свалились прямо в гущу наших.
— Тася чтоб тебя! — неистово заорал Киату, которого я держала за штанину.
— Выдра! — зарычала Крохина. — За что?! — оказалось, что я вцепилась ей в шевелюру.
— Больно! — завопил Аридо, которому Киату случайно заехал головой в живот, и схватился за меня, теряя равновесие.
— Арик! — ахнула Грымова.
— Ежовый корнеплод! — взвихнула Аня.
— Повора… — гаркнул Большой Трэджо.
Меня сзади подхватили сильные руки Риты.
«Куда?!» — в панике подумала я, понимая в задний след, что драконихи начали расступаться. Но в голове некстати мелькнул памятник Петру Первому Зураба Церетели, который нависал камнем над столицей, и наш корабль с жутким всплеском грохнулся в зеленоватые воды Москвы-реки, чудом не зацепив килем статую.
— Тася-я-я!!!! — заорали все вокруг.
Я увидела золотые маковки Храма Христа Спасителя, облачка над головой и набережную.
— О нет! — простонала я. — Уж лучше б к Маркатаррам… или обратно…
Перед глазами потемнело, в голове что-то жутко завыло, затрещало, загрохотало, словно планета раскололась пополам или Пётр Первый рубанул меня своим золотым свитком по темечку. Я выключилась.