— О, нет, — съёжился тринадцатый депутат. — У меня дети, и заводик. Как они без меня?!
— Слухи ходили, что заводик ваш незаконный и вы там третрируете нищих и сирот, — хитро ухмыльнулся пятый советник.
— Н-не-нет, — испугался тринадцатый депутат. — Врут всё! Я добрый. Хотите я вам своей, особой мази одолжу? Вон какой у вас рог на лбу растёт сизый. А с моей, наговоренной невинными девами, магической мазью вмиг рассосётся.
— Давайте, — буркнул рогатый советник. — Где вы только взяли в наше время невинных девиц?
* * *
Министру обороны было не до мазей и сплетен. Он уже собрал экстренное совещание про экстренный совет. Дородные генералы никак не могли экстренно ничего придумать, потому что привыкли к тому, что должности их лишь номинальны, передавались по наследству — зачем нужна была армия и флот, если с верными Хаврами на Морну никто тысячелетиями не посягал? А тут вдруг беда такая!
Но всё же попыхтев и пофыркав, они отправили лучшую эскадру в погоню. Правда, та встала у беспардонно загородивших путь дракониц, пока дживайские наглецы уплывали. Только дрессированные карпадосы с визионарами для слежки передавали в министерство обороны на большой экран, как «Диатор» сначала парит по морю на волнах, посланных крайними Хаврами. А затем, хитро выбрав скростное течение, исчезает из виду.
— Мало нам одних карпадосов! — заявил министр обороны. — Следить и только! А нам нужно гусей выдрессировать или пеликанов — чтобы бомбардировали разрывными ядрами таких нарушителей.
Тем временем «Диатор», на борту которого, опешившие моряки и контрабандисты, наконец, пришли в себя, пустился в сторону Северного полушария. К берегам опасной Аквиранги.
Рита
— Обезьяна с гранатой! — выругалась Грымова, когда наш корабль шлёпнулся со всего маху на воду, подняв миллионы брызг.
— На себя посмотри! — огрызнулась я, удерживая почти невесомое тело Таси.
Позади заревели драконы, я обернулась, не зная, каким Богам молиться, и обнаружила, что Хавры уставились с почти человеческим недоумением на монумент Петра Первого. М-да, тут ему место, конечно… Представляю, как опешил бы господин Церетели, увидев с каким смаком в жёлтых глазах смотрит чудовище с обломанным гребнем на статую великого императора. Впрочем, о чём я думаю, когда вокруг такое творится?!
Матросы вопили. Киату заметался между ними и Тасей.
— Иди! Командуй, пока мы целы! — крикнула я ему. — Она жива!
Он кивнул и рванул к штурвалу, брошенному помощником капитана.
Я взглянула на Тасю внимательнее. Да, она жива. Вот только надолго ли? Увы, пульс прослушивался тонкой ниточкой, и кожа у неё похолодела. Но я рядом с ней, а управлять командой, кроме Киату, было некому. Большой Трэджо замер со стеклянными глазами, вцепившись в мачту, остальные шатались или попадали на палубу с таким видом, будто обмочили штаны. С непривычки-то! Я их даже понимаю. Ощущения при перемещении из мира в мир отвратительны. В первое мгновение кажется, что внутренности разобрали на части, а потом запихнули их в тело как попало: желудок с лёгкими перемешались, кровь бурлит, мозг торчит из ушей. А когда ещё гигантские драконы в двух шагах ревут, норовя то ли восславить, то ли съесть, только безумец не испугается. Аня Фуц, например. Судя по лицу, наша Электра точно учуяла магию. Много магии! Конечно, здесь, на Морне, её столько — можно лопнуть от жадности.