Ловко погарцевать на красивом горячем коне — было страстью молодых и старых поляков того времени. Поэтому между поляками было много знатоков и настоящих художников верховой езды. Поэтому же трудно было в этом искусстве и отличиться. Но Димитрий успел отличиться и в этом на пятый же день после приезда в Самбор.
Воевода вздумал устроить парадную охоту, и с утра уже толпа слуг на переднем дворе держала до пятидесяти осёдланных лошадей. Ехали также три дамы: обе дочери Мнишка, Урсула Вишневецкая и Марина, и жена старшего сына воеводы, София, урождённая княжна Сангушко. Димитрий, усадив одну из дам, подошёл к своему коню и, прыгнув в седло, не прикасаясь к стремени, в несколько скачков поравнялся со своей дамой, ловко осадил коня и поехал шагом. Сам воевода, старый знаток дела, ехавший шагом со стариком Олесницким, полюбовался ловкостью царевича и сказал:
— Добрый будет воин!
Маршалок двора, смотревший на отправление кавалькады с нижней ступени крыльцы, нашёл, что царевич на коне почти так же ловок, как его будущий секретарь и правая рука Ян Бучинский.
Старый Бучинский, проводив кавалькаду глазами, вернулся к себе, чтобы на досуге заняться важной работой: составить новый список сегодняшних гостей к обеду. Его обязанность состояла, между прочим, в том, чтобы, стоя в дверях столовой, впускать в неё гостей по списку, что и составляло частью приглашение со стороны хозяина, а частью и доклад маршалка о входящем госте. При этом следовало соблюдать большую осторожность, чтобы гостя, более знатного или находящегося в более близком родстве с фамилией Мнишков, не назвать позже менее знатного или менее близкого. И тут приходилось припоминать все самые дальние степени хозяйского родства и располагать по относительному достоинству все гербы польского дворянства, потому что гости занимали свои места за столом в том порядке, в каком они вызывались. И на дальнем конце громадного стола в сто, а иногда в двести и в триста приборов у гостей лежали оловянные ложки вместо серебряных, а вместо жаворонков в соусе или жареных медвежьих лап или бобровых хвостов подавалась обыкновенная баранина, различным образом приготовленная. В скучной работе составления списков особенно удачно помогал старику его ненаглядный сын, его дорогой Ян. Он учился во львовской иезуитской коллегии, хорошо знал историю своей родины и обладал счастливой памятью. В длинном списке гостей одним взглядом указывал он тех, которые должны были сидеть ближе к хозяину, и определял, который из двоих, по-видимому, равноправных гостей должен стоять впереди.